— Разрешаю, — кивнул Меньшов, и я, переступив через Клима, направился в пансион.

* * *

— Мне кажется, я знаю, почему у нас не получается сыграть свадьбу, — произнесла Лира и я, оторвавшись от инфопланшета, с удивлением на неё посмотрел.

— Вроде бы всё получается складно, — продолжила она, — но мне порой, кажется, что чего-то или кого-то не хватает. Потому и не выходит…

Она посмотрела на меня с таким выражением грусти в глазах, что я отложил гаджет в сторону и притянул её к себе.

— Понимаю, — прошептал я и провёл рукой по её волосам.

— Ощущение такое в груди… такое щемящее, — шептала Лира, уткнувшись лицом мне в шею, — охватывает всё тело и не даёт думать о чем-то другом. Будто, мы забыли о ком-то, понимаешь?

— Угу, — проворчал я, прижимая её сильнее, но она, вдруг, отпрянула и, подняв голову, посмотрела мне в глаза.

— Кажется, что вот-вот подойдёт к двери этот кто-то, ты откроешь её, и всё встанет на свои места. Паззл сложится, и всё получится. Всё станет хорошо. Будет счастье, а пока…. — Она всхлипнула.

— Понимаю, малыш, — я снова притянул её к себе, прижал голову к груди. Руки вновь заскользили по волосам, а губы коснулись её макушки.

На самом деле я не понимал. Кого или чего нам не хватает? Что это вообще значит?

Но, если она так говорит, значит, это важно. И какая разница, что чувствую я? Главное, она расстроена, и надо как-то это исправить.

Возможно, у неё просто тоска по дому и семье. Хотя, как тут можно сказать «просто»? Её отец и брат погибли на войне с Раксой. Никого кроме слуг не осталось. Кроме слуг и нас с Варюшкой.

Я видел, как любимая расцвела у нас дома, на Святогоре, в окружении моей семьи. И это после тяжелейших вестей о её родне. Когда я почти физически ощущал её боль: она так и плескалась в её глазах.

Здесь же, Лира помогала Ирине Викторовне, супруге Родиона. Они вместе готовили, занимались домашними делами, но это было не то.

Давно замечаю грусть в её взгляде. С тех пор как мы уехали со Святогора. Здесь, на Владивостоке для неё всё не то, а меня часто нет рядом…

— Душа моя, — прошептал я, отрывая губы от её волос, — давай ты поедешь к маме на Святогор, пока меня не будет?

— Думаешь? — впервые за весь разговор я почувствовал в её голосе намёк на радость, — а как же учеба?

— Возьмёшь отпуск по уходу за ребёнком, — пожал я плечами, — тем более у мамы ты большему научишься. Выправим все документы, и сегодня же поедешь с моими родителями обратно на Святогор.

— Нужно заявление подписать, — её глаза вспыхнули счастьем, но тут же погасли, — но сейчас ночь….

— Когда нас это останавливало? — хмыкнул я и посмотрел на часы.

Три ночи. Надеюсь, Меньшов ещё не спит.

* * *

Спал Меньшов или нет, я так не понял. Не получилось угадать по его лицу на экране инфопланшета. Но все бумаги мы выправили аккурат к четырём утра. Ещё полчаса заняли сборы вещей моих девчонок (покидали всё в безразмерные сумки), и поездка, больше похожая на бегство, началась.

Отделение ОМОНа дружно вышагивало за моей спиной. В этот раз мы отправлялись в полном составе.

Броня на подошвах пехотных доспехов выбивала глухой стук из пенобетона космодрома. В руках парни держали кофры с личными припасами и вооружением. Чуть позади всех, пилотировал гравиплатформу Фея. На ней возвышалась гора ящиков и контейнеров в защитной расцветке.

Что там внутри я не интересовался. Меня больше занимала Лира с Варенькой на руках. Она шла рядом и на лице её снова была грусть.

Всё изменилось, стоило темноту раннего утра пронзить огням орбитального шаттла. Стыковочный шлюз открылся, и на трап, опережая маму с отцом, выскочила Белка.

Сестричка тут же заметила нас, взмахнула руками и помчалась на встречу.

— Варрвара, — кричала она на бегу, — Иллира, как я соскучилась.

Грусть с лица любимой исчезла, на губах заиграла улыбка, а меня, наконец, отпустило беспокойство. Всё правильно я ей предложил. Дома ей будет лучше. С Белкой никакая хандра не страшна.

— Привет! — радостно воскликнула сестрёнка, подскакивая к Лире и обнимая её. — Варя, смотри, что у меня есть.

Белослава вытащила из-за пазухи бумажный цветочек и протянула его Варе. Доченька и так улыбалась встрече, а тут её глазки округлились и она, восторженно угукнув, потянулась к цветку ручками.

— Ой, братик, — на показ заметила меня Белка, — какой ты брутальный в этом костюме…

— Белослава, привет, — помахал ей фея с гравиплатформы.

— Ничего себе, — фыркнула Белка, — а мужчина-то похорошел, машинкой обзавёлся…

— Так, поросль зелёная, я тебе что сказал? Позади нас идти, а ты куда стреканула? — к нам подошли родители с Ладой и Дед. — Ростик, я не понял, ты зачем нас на военный космодром отправил? Чтобы встретить почётным караулом?

В темноте особо не разглядеть, но он, кажется, так и не сменил имидж после победы на выборах. Никакого мундира, привычная повседневная одежда, в которой он на охоту ходил. Папа с мамой, на его фоне, смотрелись, как гости императорского балла.

— Типа того, — улыбнулся я привычной с детства манере общения, на душе сразу же стало хорошо. — Только мы не вас встречать идём.

Я быстро объяснил ситуацию и передал Лирины сумки отцу, а мама уже нянчила внучку. Лира же стояла в окружении моей семьи, и лицо её выражало тихую радость.

— Ядрён батальон, снова кататься по космосу, — протянул Дед, и хлопнул меня по плечу, когда мы уже подошли обратно к их шаттлу. — Ничего, служба, она такая. Ты, внучок, не боись, приглядим за девочками.

— Здравствуйте, Клим Разумовский, — из темноты космодрома к нам вынырнул Клим.

Свет из открытого шлюза шаттла осветил полевую форму тайной канцелярии и шикарный фиолетовый бланш на его аристократичном анфасе.

— Ростислав Драгомирович, премьер-майор Лесников просил передать, что наш пилот ждёт, — Клим кивнул на соседний шаттл и, поёжившись от наших взглядов, отступил обратно в темноту, — не буду Вам мешать.

— Это он подсуропил? — буркнул Дед, глядя в спину Разумовскому.

— Угу.

— Красиво ты ему подсветил, внучек, аж гордость берёт, — хмыкнул Дед, поднимаясь на трап вслед за Лирой.

— Не, это не я, — мой взгляд провожал любимую с Варей, пока они не исчезли в салоне шаттла. — Но проконтролирую, чтобы синяк продержался подольше.

* * *

Наш шаттл стартовал через пять минут после Лириного. Мы поднимались параллельным курсом в атмосфере. Нам