— Если ты считаешь это необходимым. — Не-Геслер кивнул, и Владимир в ту же секунду как бы провалился на «их» сторону.

— Отец! Артур?.. — Он вскочил на ноги, переводя взгляд с Императора на Лжебога и обратно.

— Не суетись, Владимир. Стой и слушай. — Строгим, с отчётливой прохладцей голосом произнёс мужчина. — Благодарю, Артур. Значит, ты утверждаешь, что это ноосфере мы обязаны псионическим способностям и приближающемуся апокалипсису?

— Корректно. — Не-Геслер кивнул. — Ноосфера стремится расшириться, эволюционировать. Для этого ей нужно не просто увеличить число разумов на планете, но и вывести их на качественно иной уровень. Это инстинктивное стремление любой ноосферы. И псионика как способность стала «стандартом» для ноосфер на множестве миров, погубив их в итоге. Разломы ведут на планеты, пережившие такие «апокалипсисы». Разумная жизнь на них практически сгинула, но, при желании, там можно нащупать разлагающиеся «трупы» местных ноосфер. Это факт, не предположение.

— Единственный способ остановить это — уничтожить человечество?

Услышавший это Владимир вздрогнул, а глаза его широко распахнулись.

— По Его мнению — да. Но Он властен только над Землёй, Император. Пока что — только над ней. Пройдёт много времени, прежде чем это изменится… и к этому моменту человечество сгинет естественным образом, не выдержав существования в условиях высочайшей концентрации Пси.

— Он ведь продумал все возможные варианты, да?.. — Спокойствию мужчины могла бы позавидовать даже монолитная скала.

— Куда больше вариантов, чем ты можешь себе представить.

— И тем не менее, он дал тебе возможность попробовать.

Владимир переводил взгляд с отца на друга, понимая слова, но едва осознавая смысл сказанного. Для него всё это звучало дико, но он был вынужден принимать всё услышанное на веру и запоминать, чтобы в дальнейшем как следует это обдумать.

— Дал. — Не-Геслер опустил веки на секунду, едва заметно кивнув. Он словно подбирал слова, что само по себе было нонсенсом для кого-то с его скоростью мышления. — Дал, потому что Он — не человек даже в малом. И Он не видит того, что можем увидеть мы. При этом Он зрит куда глубже, и Его даже можно назвать Абсолютной Рациональностью. Но время для него не имеет значения, и ради разрешения внутренних противоречий он создал меня.

— Создал… тебя?

— Артур Геслер умер, позволив появиться Ему. Но осколки человека, сохранившиеся в Нём и не успевшие раствориться, теперь перед вами. Последний шанс и последняя воля, если хотите…

— Что значит — умер? — Владимир спросил тихо, но отчётливо и даже немного зло.

— Владимир! — Император отреагировал даже чрезмерно резко, повернув к цесаревичу голову и прищурившись. — Молчи.

Не-Геслер поднял ладонь, как бы прося Императора придержать коней и не быть столь скорым на расправу.

— Он отказался от человечности ради спасения человечества. Других вариантов не было. — Не-Геслер пристально посмотрел на цесаревича, встретившись с ним взглядами. — Ты сам поступил бы иначе, понимая, что счёт идёт на годы?

Владимир сглотнул внезапно вставший поперёк горла ком.

— Нет.

— Вот и он не смог. — Не-Геслер вновь повернулся к Императору. — Я собираюсь сделать всё для того, чтобы у человечества появился шанс. И надеюсь на то, что ты поможешь мне в этом. Как телепат, как влиятельная фигура, как лидер и как политик.

Алексей Второй усмехнулся, но в этой усмешке не было радости или предвкушения. Лишь чрезвычайное напряжение и ощущение близости чего-то мрачного и жуткого.

— И каков твой план?..

Глава 3

Закулисье

— И каков твой план? Взятие человечества под контроль? Геноцид «лишних» людей?

Морально Император был готов к худшему, но при этом намеревался сделать всё, что угодно, дабы его Империя прошла через очередной кризис с меньшими, чем у остальных, потерями. Он не задавался вопросом касательно того, может ли «не-Геслер» устроить нечто подобное, потому что понимал — на это был способен даже Лжебог, а «не-Геслер», судя по собственным ощущениям телепата шестого ранга, стал ещё могущественнее.

Единственной проблемой могло стать время, но почему-то мужчине казалось, что месяцы и годы будут последним, что хоть немного взволнует «то, что осталось».

— Геноцид — это радикальное и недостаточно эффективное решение. — Лжебог качнул головой, сложив руки на груди. Император отметил, что к тому действительно словно бы понемногу возвращались свойственные человеку, а не живому манекену рефлексы. — Планета уже находится на том уровне, когда ничего нельзя отыграть назад. Концентрация Пси слишком высока, и даже уничтожь я сейчас девяноста процентов людей — это не остановит надвигающийся коллапс. Разломы продолжат открываться, а оттуда к нам постоянно перетекает Пси. Закрывать их вручную — только откладывать крах всего.

— Значит, в этом плане ничего не поменялось. — Алексей Второй на секунду сжал веки, поморщившись. — Что тогда? Освоение новых миров?

Не-Геслер хмыкнул… и кивнул:

— После того, как я возьму планету под контроль, людям придётся поступиться своими интересами и начать контролируемую экспансию. Это не панацея, и даже на девственно-чистых планетах однажды начнёт расти концентрация Пси, но так удастся выгадать ещё больше времени на поиск и претворение в жизнь окончательного решения «пси-проблемы». — Лжебог повернул голову, вперив взгляд в цесаревича. — Владимир, ты понимаешь, что услышанное тут не должно стать известно кому-либо? Если не уверен в себе, я запечатаю эту часть твоих воспоминаний.

— Я не из болтливых. — Цесаревич сглотнул, едва заметно подавшись назад. — Почему ты в первую очередь решил объявиться именно здесь, Артур?

— Это очевидно, но я всё равно отвечу. Империя — оптимальный плацдарм. Император знает меня, а я — его. Империя знакома мне изнутри куда лучше любой другой страны. А политический вес Империи и её позиция на мировой арене позволят значительно форсировать исполнение задуманного: у нас не так много времени.

— Сколько? — Император был краток.

— Первые проблемы — три года. Катастрофический их уровень — семь лет. После агония планеты растянется на десятилетия. Без моего участия катастрофу можно ожидать уже через пять лет. Но я не собираюсь доводить до неё, потому как это серьёзно подорвёт шансы популяции на выживание.

— Популяции? — Цесаревич вздел бровь. — Ты говоришь о людях так, словно они для тебя просто зверьки?

— Неверно.