Один раз я даже видел человека с темной, как земля, кожей, одетого в необычный балахон, испещренный кроваво-красными рунами. Судя по слезящимся глазам, он был слеп, и все же я сам видел, как в его глазах пылал тот же кровавый свет.

Но самое странное мое видение, вероятно, было сном наяву – тень с изящными женственными изгибами, которая цеплялась за потолок, наблюдая, как я пытаюсь проснуться.

Кто они все такие?

Я лежал в постели и думал об этом. Саргосцы, ухаживавшие за мной, много раз повторяли слово «корабль». Но мы не на побережье. Разве можно направить корабль вверх по течению Гипериона?

Я уснул, размышляя об этом.

И проснулся от стука в окно.

Тук-тук-тук.

Я увидел лицо Элли и ее длинный черный коготь. На меня смотрели ее глаза с черными белками. Но я поморгал, и она исчезла. То была просто ветка, стучавшая по стеклу.

Тук-тук-тук.

– Я убил Элли, – напомнил я сам себе. – Перерезал ей горло.

Мне пришлось признать свои грехи, такие многочисленные, но нельзя позволить им тянуть меня вниз. Все равно мне хотелось жить. Когда меня подстрелил зеленоглазый мальчишка, последние мгновения жизни я призывал на помощь Ахрийю.

Но те мгновения не стали последними. Прежде чем провалиться в глубокий сон и попасть сюда, я грезил о своей семье и друзьях – Зоси, Эдмаре и Беррине. И об Элли, и об Ашери. Я увидел нас вместе, счастливыми и свободными.

Только мы отнюдь не были счастливы и свободны. Я сам видел, как умирали Орво, Зоси и Беррин, но не знал судьбы Эдмара, Ашери, Айкарда и Джауза.

Я повторял их имена, и они были словно из другой жизни. Может, лучше такими их и запомнить. Наверное, я должен освободиться от прошлого.

Хотя прошлое было прекрасным. Я вел десятки тысяч людей на бой, убил сотни тысяч. Я определял ход жизни народов и уничтожал их. Я завоевал империю и был бы этим удовлетворен, если бы не сладкий ветер с востока, обещавший так много божественного и мирского.

Но я думал об этом как о чужой жизни. Легендарный завоеватель, каждодневно осыпаемый золотом и розами, тот, кому принадлежал трон величайшей твердыни мира, – он не здесь, не в тюрьме.

Но тогда кто я?

Во всяком случае, я человек, который хочет жить, быть свободным. Это суть каждого стучащего сердца, но мне нужно было ухватиться за чистую волю к жизни и позволить ей меня вынести.

Я был человеком с грехами и сожалениями, делал то, что считал правильным, и заблуждения – мой первый грех. И самообман. И служение ложному богу, и оправдание этим каждого преступления. Больше я никогда не вернусь на тот путь, никогда.

Я был человеком, не знающим, во что верить, но проживи я немного дольше – и, возможно, нашел бы истину. Или истина нашла бы меня, что, похоже, и произошло.

Я узнал, что пространство меж звездами глубже и темнее, чем можно представить. Но я больше не отведу взгляд. И не стану больше закрывать глаза маской под названием «этосианство».

Я буду смотреть на правду широко открытыми глазами.

Я проснулся. Надо мной опять стоял Васко и держал в руке что-то вроде иглы, которой он только что меня ткнул.

Вероятно, поэтому я не мог ни пошевелиться, ни открыть рот.

– В день, когда ты и твой Черный легион разграбили Саргосу, я был там, – сказал он. – Вы похитили золото из этого монастыря, как и из всего города. Вы, как огромная стая саранчи, до последней крошки сожрали все припасы в наших амбарах. Мне пришлось месяц есть траву. А когда наступила зима, тысячи скончались от голода, в том числе и люди, о которых я заботился. Этосианская церковь больше не могла поддерживать священников города, и потому мне пришлось покинуть его. После этого я долго тебя ненавидел. Но сейчас, Михей, я кланялся бы тебе и целовал ноги, если бы считал это допустимым. Мой уход из Саргосы оказался лучшим, что только могло случиться.

Я попробовал заговорить, но это было все равно что пытаться сдвинуть языком гору.

– Не тревожься, через несколько минут это пройдет. – Васко обернулся к окну. – Благодаря твоим попыткам захватить Костану и украсть императорский скипетр в Крестесе почти не осталось мужчин, способных защищать города и деревни. Сейчас страна кишит бандами наемников, рубадийскими каганами и еще более мерзким сбродом. – Он широко улыбнулся. – Говорят, время решает все. Саргосская Компания Восточных островов явилась сюда, чтобы навести порядок в Крестесе. Я решил, что ты должен нам в этом помочь. Но проблема в том, что по эту сторону моря никто тебя не любит. Честно говоря, и по другую сторону тоже.

Он с таким восторгом это излагал. Если бы мог, я бы сплюнул на пол, чтобы показать ему, что думаю.

– Ты когда-нибудь слышал об игре «Убийца султана»? В нее играют в кашанских домах наслаждений. Цель в том, чтобы, двигая по доске фигуры, убить султана противника. – Васко потер руки. – Ты станешь моей фигурой. Только кем – солдатом или слоном?

Я ему не фигура. Я тот, кто их двигает.

– Прежде всего, ты должен сказать, от кого получил эту руку из ангельского железа. И я не приму ничего, кроме правды.

Он стал расхаживать по комнате. Кажется, его что-то тревожило.

– В Саргосе я присоединился к Святой Инквизиции. Я не получал удовольствия от того, что приходилось делать. Но, если потребуется, использую то, чему меня научили. Ты подчинишься или сломаешься.

Он в самом деле решил, что пытками заставит меня подчиниться? Многие пробовали, и все они похоронены и забыты.

Он взглянул мне в лицо:

– Ты до сих пор считаешь, что я просто священник? Ты был когда-то трактирщиком, помнишь? Думаешь, ты один далеко ушел с того места, откуда начал? – Васко ухмыльнулся. – Может, это тебя убедит?

Он снял повязку с глаза.

На меня смотрел абсолютно черный глаз, как у Элли. Вернее, как у Ахрийи.

– Я прошел долгий путь, чтобы получить это. Можно так сказать, побывал в ином мире. Поэтому знаю, что твоя рука была схожим даром. Жаль, что ты им не дорожил.

Глаз смотрел на меня, а я всматривался в его бездну и не мог оторвать взгляд от того, что там видел.

Остров. Ангелы в глубине моря. Другие ангелы в темных глубинах неба. Столп света.

Пирамиды с вершинами, уходящими под облака.

Мальчик и девочка идут к пирамиде и глядят на то, что их ждет наверху, – пористая туша со