— Я же говорила вам, оно восстанавливает нервные ткани; у вас нейроны, новые цепи, новые свежие слои в голове образуются, как у семилетнего ребёнка. Память, нейро-реакции увеличиваются, а значит, и физические реакции ускоряются, понижается утомляемость, ваш мозг может принимать больше информации, вам в вашем деле с Глазом это может пригодиться, — тихо говорила она, готовя шприц и разламывая ампулы. Их почему-то было две, причём Пивоварова показала ему обе ампулы, чтобы он мог прочесть названия на них. — Люди — ну, конечно, те, кто может себе это позволить, — делают инъекции годами, одну или даже две в месяц, это значительно снижает риск всех старческих деменций, предотвращает быструю дегенерацию мышечных тканей и тканей соединительных, и вообще… — она улыбается. — Кстати, ампулы нужно предъявить к списанию. Под отчёт старшей сестры госпиталя. Да, и забыла вам сказать: мужчины до девяноста лет ведут активную половую жизнь и не выглядят древними развалинами, так что вы должны сказать мне «спасибо».

— Спасибо, — отвечает ей прапорщик. — Только вы говорите, что его нужно колоть раз в месяц, а мне колете его через день.

— Вещество имеет эффект накопления, — она всё подготовила и подтянула к себе его руку. И, найдя на сгибе вену, прокалывает её иглой. — Эффект будет усиливаться… — и потом, вытащив иглу: — Вот только нужно контролировать аппетит. Иначе начнёте быстро прибавлять в весе.

Каждому, кто носит броню, нужно держать вес; сильно худеть, а тем более толстеть не рекомендуется.

— Я понял, — отвечает Аким и закрывает глаза; он чувствует, как по телу после инъекции разливается теплая волна.

После массажа он сидел в кабинете у Пивоварова, там Розалия поила их чаем, она успела заварить его, пока Аким лежал в массажном кресле. Всё-таки Артём был поспокойнее свой супруги, но в нём тоже чувствовалось увлечённость или заинтересованность этим делом.

— Аким, так, значит, вы готовы выполнить поставленную перед вами задачу?

Прапорщик не отвечает, после массажа он расслаблен и ленив. Даже крепкий чай его не сильно бодрит. Он не очень-то хочет болтать, а тем более дискутировать с этой семейкой.

«Только скажи им, что не готов, так опять наседать начнут». Поэтому он не хочет торопиться, отмалчивается и лишь тянет из пачки сигаретку. А Розалия уже ему огонёк подносит, такая услужливая… И Артём продолжает:

— Аким, не хотим вас торопить, просто если вы возьметесь за это дело, вы же не будете его делать в одиночку… Вам потребуется коллектив.

«Коллектив? Да уж, потребуется». Саблин прикуривает.

— И, значит, нам придётся обеспечить вас деньгами, — заканчивает генетик-регенеролог.

«А вот это да… Деньги мне точно не помешают, — и прапорщик согласно кивает: да, деньги мне будут нужны. — Командировка командировкой, но народу придётся предложить ещё и деньжат, и предложить немало, дело-то непростое».

— У нас есть немного, — вставила Розалия. — Думаю, сто восемьдесят рублей мы найдём, — тут она смеётся. — Главврач потом меня будет казнить за то, что я «Нокзол» растратила без его одобрения схемы лечения, но если он меня достанет, скажу, чтобы вычитал из зарплаты. Но всё, что нужно для дела, мы со своей стороны готовы вкладывать.

Она говорит это специально, чтобы Саблин понял, насколько Пивоваровы готовы со своей стороны к жертвам ради него, ради дела: вот тебе и сто восемьдесят рублей, и пусть нас даже зарплаты лишат, но мы всё равно будем посильно тебе помогать.

«Интересно, на этот раз она опять попросится в рейд со мной?».

И тут он напоминает:

— У меня лодки нет.

— А-а… Об этом не волнуйтесь, возьмёте лодку Олега, — сразу предлагает Артём.

— И снаряжение. Ну, всё то, что я брал с собой.

— Всё, что вам понадобится, — уверяет его Пивоварова. И она продолжает: — Склады Олега в полном вашем распоряжении, — а потом она вдруг смеётся, и это странно, ведь разговор-то был серьёзный.

— Чего это ты? — интересуется у неё муж.

— Марина думает, что Аким мой любовник, — рассказывает женщина. — Спрашивает меня, что это я вокруг него так кручусь. И вопрос у неё с подтекстом.

Саблин сразу стал серьёзен, он быстро тушит окурок в пепельнице.

«Ты глянь! Муж рядом сидит, а она такое говорит, не стесняется…».

Но это было их семейное дело, а вот ему подобные слухи были вовсе ни к чему. Он только намеревался что-то сказать, но тут Артём Пивоваров его опередил:

— Да, пусть так и думает, во всяком случае это объяснит ей твои растраты «Нокзола».

Вот теперь Саблин едва не поперхнулся. Прапорщик уставился на врача, а тот ещё и добавляет ему удивления:

— А вы, Аким, пригласите Розалию в офицерскую столовую, выпейте там вина.

И тут уже Саблин засмеялся дурным, коротким смешком: это он чего? Что там у него в голове? Как у него вообще такие мысли появились? Это же позор на всю станицу… И мне тоже…

«Нет, в этой семейке Розалия главная! Это точно…».

Наконец он приходит в себя.

— Это… Так никак нельзя, — и, чтобы не быть грубым, добавляет: — У меня же жена, слухи пойдут… Нет, нельзя…

— Ну ладно, — легко соглашается Пивоваров. А Саблин ловит на себе острый и внимательный взгляд Розалии; она, отпивая чай, смотрит на него, и кажется прапорщику, что идея мужа ей нравится. И она ждала, что Саблин согласится.

«Вот эти городские дают!».

Больше ничего в голову казаку не приходит. И он тогда говорит им:

— Мне нужно ватагу собрать.

— Есть у вас кто на примете? — интересуется Пивоваров; он, кажется, уже и позабыл о своём предложении прогуляться с его женой.