Она хлопнула себя по лбу; мы трое вопросительно уставились на неё… а через долю секунды дошло уже и до меня. Вот уж точно идиот! Называется, расслабился, уверился в своей силе и не увидел очевидного, того, что было перед самым носом.

— … Антон, — выдохнул я, тяжело опускаясь на диван. — Куда он, чёрт его дери, полез и что хочет найти в этом доме?

* * *

Жизнь в последнее время не баловала Хаска спокойными минутами.

Хаск всегда считал себя человеком простым, и пока все вокруг только и делали, что решали ими же самими выдуманные проблемы, он, напротив, стремился со всем разбираться кратчайшим и простейшим путём из возможных. А почему бы и нет? Зачем лишние трудности?

Все вокруг парились насчёт Богов, их небывалой мощи и того, что рано или поздно грянет война, и что тогда? Хаск считал, что если война всё равно грянет, то и смысла паниковать нет. Лучше потратить это время на подготовку! Научиться как следует махать мечом или топором, чтобы в нужный час врезать посильнее какому-нибудь божку. Получится? Отлично. Не получится? Ну, тогда это будут уже не твои проблемы.

Все вокруг говорили, что, если жизнь даёт тебе лимоны, нужно делать их них лимонад. Хаск в этом случае ничего не говорил — он не любил долгих речей об отвлечённых вещах. Но думал, что в случае, если жизнь тебе лимоны всё-таки не даёт, можно просто пойти и собрать их самому. Ничего, не переломишься!

Кстати, он любил лимоны. Не в качестве философско-жизненной аналогии, а просто есть их. С сахаром и без, дольками и вприкуску.

Вся суматоха последних суток — погоня по столице, затем путешествие в Ад и спешный побег оттуда, попадание на Олимп и посильное участие в уничтожении олимпийского пантеона — порядком его утомили, а кроме того, он сильно проголодался. Отдохнуть бы немного, перекусить… может, на кухне у Лебедевых и лимоны окажутся?

Обычно сами Лебедевы на кухню не заходили и еду себе не готовили — для этого была прислуга, накрывавшая стол в столовой — но Хаск попроще, ему не зазорно и самому себе что-нибудь пожевать сообразить…

Ну и особнячок всё-таки отгрохали себе Лебедевы! Сразу и не найдёшь, где тут кухня, а где сортир. Ничего, ничего. Сейчас-то наконец можно выдохнуть. Никуда не нужно бежать, никого не нужно ловить и ни от кого не нужно прятаться. Вокруг нет Богов и божественных шестёрок, нет великанов, кентавров и козлоногих хмырей, как в той роще. И даже смертные не стоят, уставив на тебя дуло автомата…

Всё это ненадолго, конечно, понятно, как дважды два. Жизнь не бывает лёгкой, и уже совсем скоро что-нибудь случится снова. Что-то, что заставит его и остальных сорваться с места, бегать, суетиться, махать оружием…

Но, кажется, время поесть и немножко передохнуть у него всё-таки найдётся.

Весело насвистывая, Хаск шёл по коридору особняка. Какая из этих дверей ведёт на кухню?.. Пу-пу-пу, пу-пу-пу… ну и коридоры. Ну и особнячок.

Огромный меч Хаск нёс на плече; приходилось то и дело оборачиваться, следить, чтобы клинок не поцарапал стену. Хорошо, что здесь высокие потолки и дверные проёмы! Конечно, прямо сейчас он ни с кем не дрался… но жизнь мечника приучила его — оружие лучше всегда иметь при себе. Мало ли что. На всякий случай. А кроме того — Хаск просто влюбился в этот клинок! Он даже лучше, чем его старый добрый топор!..

Заглянув в очередную дверь, Хаск обрадованно расцвёл. Кухня, наконец-то! Огромная, как целый бальный зал, и вся заставленная плитами, столами… Три больших холодильника у стены, шкафы… а это что, дверь в морозильную камеру⁈ Блин, они тут на полк солдат готовят, что ли?

И, как назло — пусто. Никого из людей, ни повара, ни дворецкого.

Ну и ничего. Он не гордый, сам разберётся. Где у них тут что лежит?.. Интересно, а лимоны найдутся?

Распахнув холодильник, Хаск зарылся в сверкающие белым холодом недра. Колбаса, масло, ага! Можно наделать бутербродов, только хлеб найти. О! Оливки! Прекрасно, а тут что?..

Шаги он услышал лишь в тот момент, когда они приблизились к самой двери кухни, которую он оставил раскрытой нараспашку. Как будто тот, кто там шёл, нарочно приглушал свой шаг. Наверное, все эти слуги так и приучены — ходить как можно тише, не нарушать покой хозяев.

— Эй, кто там? — Хаск высунул голову из холодильника. — Не подскажете, где тут у вас…

А?

Хаск не мог похвастаться идеальной памятью на лица, но такую запоминающуюся рожу он бы ни с кем не перепутал. Белые волосы, красная куртка и выражение презрительной брезгливости на лице — будто всё вокруг него пахнет свежим навозом.

— Ты!.. — протянул беловолосый. — Откуда… откуда у тебя мой меч?

— Эй, это же ты! — Хаск удивлённо распахнул глаза и щёлкнул пальцами. — Ты был на заправке… Помог там Сизифу прикончить тех бандитов… а потом на мосту…

— Сизифу? — моргнул беловолосый. — Так это…

И в эту же секунду Хаск запустил в него стеклянной банкой с оливками — точно в лоб.

Что бы это ни был за хер, откуда бы ни взялся, сразу ясно было одно: это не друг, и ему здесь не место. Нужно было вырубить его, а затем позвать остальных, сказать, что в особняке вновь хозяйничают посторонние! Вдруг он не один?

Банка, описав в воздухе дугу, врезалась в лоб беловолосому типу; брызнули осколки стекла, тот вскрикнул от неожиданности и отшатнулся. Увы, кажется, лоб этого пафосного придурка оказался крепче, чем хотелось бы Хаску — ни следа, ни царапинки, только пара оливок налипла на волосы.

— Еретик!.. — взвыл беловолосый, кидаясь навстречу. — Грешник! Отдай мой меч! Мой бесценный меч, дарованный самим Гефестом!..

К счастью, банка отвлекла его на несколько секунд — как раз достаточно, чтобы Хаск сгруппировался, встав в боевую стойку, и выставил меч перед собой.

— Нахрен — это туда! — отрезал он. — Обойдёшься и без меча!

Отдавать свою новую игрушку Хаск определённо не собирался, а уж особенно этому холёному красавчику. Данте — так, кажется, назвал его Сизиф?..

— … да как ты смеешь⁈ — выдохнул Данте. — Как ты вообще смеешь прикасаться к мечу, ты, чернь? Его ковали руки Бога!.. Это величайшая реликвия, и даже я держу его лишь потому, что