— Мы просто охрана, господин, клянусь!

— А старика вы не охраняли? — я надавил сильнее. — Игнатия Платонова?

Они переглянулись, и я понял, что попал в точку.

— Говори, или лишишься не только пальцев, — холодно предупредил я, вытягивая из петель брюк гибкий меч.

— Его держат в торговой лавке на Купеческой, — выпалил снайпер, проглатывая слова от страха. — В подвале есть тайная комната, замаскированная как кладовая. Вход за стеллажом с тканями.

— Охрана?

— Двое в самой лавке, ещё один возле старика. И управляющий — Артемий Степанович.

— Он чародей? — спросил я, вспоминая слова Полины о «добром» дядюшке управляющем.

— Нет, но у него есть защитные артефакты. Он ведь доверенное лицо графини.

Я встал и прошёлся перед пленниками, обдумывая полученную информацию. Картина сложилась почти целиком. Теперь следовало решить судьбу этих двоих.

— У вас есть выбор, — произнёс я, глядя на них сверху вниз. — Принести мне присягу на верность или встретить честную и быструю смерть.

Ответ последовал незамедлительно.

— Клянусь служить вам, господин! — снайпер торопливо закивал, подобострастно улыбаясь. — Вы очень сильный маг! Великая честь…

— Я тоже! — раненый боец немедленно подхватил. — Графиня нам и половины не платила от обещанного. А вы настоящий воин, я признаю силу!

Их слова вызвали у меня только отвращение. Я видел их насквозь — испуганные, готовые предать любого ради сохранения своей шкуры. Годами они служили Воронцовым, выполняли грязную работу, а теперь, увидев силу, с готовностью променяли хозяев. Такие как они — не воины, а шакалы, перебегающие на сторону сильнейшего.

Снайпер с трясущимися руками и жёлтыми от табака зубами лгал с той же лёгкостью, с какой дышал. Второй — с глазами падальщика, затаившегося перед прыжком, выжидал момент для предательства. Я убил их хозяев на их глазах, и теперь они готовы были целовать мне сапоги, но завтра, почуяв слабость, всадили бы нож в спину.

За свою жизнь я навидался таких людей — их верность подобна флюгеру, всегда поворачивающемуся по ветру. Такие не могут быть ни верными слугами, ни достойными врагами. И раз я не могу на них положиться, зачем оставлять свидетелей, знающих о том, кто именно лишил жизни близнецов?..

Мимолётное движение рукой, и уруми хлестнул, вскрыв две лживые глотки и промёрзшую землю.

Гаврила молча посмотрел на мертвецов, потом поднял глаза на меня:

— Вы правильно сделали, воевода. Этим нельзя верить.

Мы продолжили путь к городу, оставив тела в лесу. Шагали молча, но я чувствовал, что юного охотника что-то беспокоит.

— Говори, что хотел спросить, — обратился я к нему.

— Ваше оружие… — он неуверенно кивнул на мой пояс. — Никогда такого не видел. Как вы этому научились?

Я невольно провёл рукой по металлическому ремню. Воспоминания нахлынули подобно волне прилива.

— Это уруми — оружие с юга, гибкий меч-плеть, — ответил я, погрузившись в мысли о прошлом.

Владеть подобным оружием меня обучил человек по имени Кашияр. Его судьба была полна испытаний.

Родившись в южных землях за тёплыми морями, он юношей был захвачен в рабство, продан хорезмийским купцам и путешествовал вместе с ними всё дальше от родины — сначала по караванным путям на север, затем в восточные земли.

Дальше Кашияра продали Половецкому хану в качестве раба-воина особой ценности. И когда мои войска разбили степняков, я стал свидетелем того, как смуглый пленник попытался обрести свободу, сразив пятерых половцев смертоносным танцем своего гибкого меча, прежде чем был обезоружен.

Он в отличии от недавно убитой мной падали, держался дерзко и уверенно. Хотя на его теле хватало шрамов и следов пыток.

Я увидел в нём не врага, а носителя уникального знания и вместо казни предложил службу. Со временем между нами возникло взаимное уважение. Когда я выразил интерес к уруми, он согласился стать моим наставником.

Тренировки проводились в тайне — я не хотел, чтобы придворные видели мои неудачи первых месяцев. «Уруми танцует вместе с твоей кровью, и иногда пьёт её», — говорил Кашияр. Мои руки и тело покрылись шрамами от собственного оружия, но упорство восхищало даже видавшего многое наставника. Уруми превращало движение в смерть, став смертоносным оружием, которое так легко спрятать.

Гаврила с восхищением смотрел на меня, даже не подозревая о буре воспоминаний, пронесшейся в моей голове.

— Вы знаете много необычного оружия, воевода, — произнёс он уважительно. — Может, когда-нибудь… вы и меня научите чему-нибудь? Не сразу, конечно, я понимаю.

Я окинул взглядом его крепкую фигуру и цепкие глаза, заметив твёрдость в его характере. Не каждому дано освоить путь гибкого меча, но этот парень имел потенциал.

— Возможно, — кивнул я, — но начнём с основ. Уруми требует подготовки и дисциплины. Возможно, тебе по руке больше придётся иной вид оружия. Я знаю многое… Проверим, когда представится возможность.

Мы торопливо шагали по ночному городу, приближаясь к центру. Купеческая улица находилась в трёх кварталах отсюда. Эта передышка позволила мне сделать единственный звонок.

Я внимательно осмотрел свою одежду, убеждаясь, что на ней не осталось явных следов недавнего боя.

— Сейчас нам предстоит более сложная схватка, — сказал я спутникам, — потому что действовать придётся быстро и аккуратно. Нельзя, чтобы враги успели убить отца. Будьте готовы ко всему.

Мои спутники синхронно кивнули.

— Ясно, воевода.

— Мы не подведём.

Перед нами вырастали богатые фасады домов и лавок. Вдалеке пронёсся автомобиль. Где-то процокали подковы одинокого всадника.

Купеческая улица встретила нас вечерней тишиной и тусклым светом уличных фонарей. Лавка Белозёровых выделялась среди прочих строений массивной вывеской с изысканной каллиграфией и витринами, заставленными рулонами дорогих тканей. Быстрый осмотр открыл следующую информацию: двухэтажное здание с каменным фундаментом имело два входа — парадный с улицы и служебный со двора.

— Федот, Гаврила, — я указал на узкий проход между домами, — идём через чёрный ход. Оружие наготове.

Мы быстро обогнули здание и оказались перед небольшим внутренним двором, огороженным коваными решётками. У служебного входа увидели охранника, докуривающего последнюю затяжку. Он щелчком отбросил окурок и шагнул внутрь.

Ускорившись Воздушным шагом, я рванул вперёд.

Несмотря на всю обретённую прыть дверь закрылась перед моим лицом, но меня это не остановило. Выхватывая на ходу короткий меч — биться предстояло в замкнутом пространстве, и уруми там бы только помешал — я мысленным усилием удлинил его и с силой вбил прямо сквозь металлическую