— Хм… Тогда по шесть тысяч за фонарь, и вы платите по факту проверки. Так устроит?

— В смысле?

— Что непонятного? Если они будут работать, хотя бы восемь часов, с вас по шесть тысяч за каждый. Но это уже под договор подряда, и мне нужна ваша помощь, чтобы банковскую карту оформить.

Пьём себе чай. Молчим. Всякую фигню друг про друга думаем… А тут внедорожник возвращается, и боец с него, бегом к своему командиру.

— Товарищ капитан, на четыре с половиной километра приём у раций уверенный! — не особо что соображая, в силу восторга, беззастенчиво «палит» он звание офицера спецслужбы, — Разрешите всю партию проверить?

— Иди уже, Евдокимов, проверяй, — чуть ли не кряхтит капитан, отводя глаза в сторону.

А я… А мне опять не хватает знаний. Чисто, ради экзамена изучая историю, я знаю, что раньше было ВЧК, потом ОГПУ, НКВД, НКГБ, КГБ и ФСБ. Если с последней аббревиатурой ничего не изменилось, то капитан у нас — фээсбешник.

Хотя, о чём я переживаю. Эльвира Захаровна вовсе не доверчивая девушка, а матёрая волчица госслужбы. Наверняка уж она-то заставила Всеволода все свои документы показать и изучила их, чуть ли не под увеличительным стеклом. То есть — она знает, и тогда что скрывать от меня… Зачем? Я ведь и прямо у неё спросить могу.

Неужели фээсбешник подумал,что я, только попав в приют, тут же проникся воровской тематикой? Это тем «западло» с органами власти контактировать, по крайней мере, открыто, а у меня нет таких ограничений, особенно если за работу хорошо платят. Да и к криминалу я плохо отношусь, особенно к его некоторым разновидностям.

Платить армейцам мне есть за что. Мощный диодный фонарь — это всего лишь тест тех защитных рун, которыми я его снабдил. Ничего проще и дешевле фонаря мне в голову не пришло, а что касается цепочки рун — так она универсальная. Может фонарик защитить, тепловизор, а то и вовсе более сложную электронику, но кто бы ещё её мне дал для тестов. Зато фонарики — вот они. В свободной продаже имеются. Куча моделей по самым разным ценам.

Мне подходят не все. Маломощные, в пластиковых корпусах, и с аккумулятором на ремне — сразу нет. Первые два просто не вписываются в потребности, а третьи…

Не зря же я своих стариков — радиогуру слушал внимательно. И про стоячие волны дополнительно расспрашивал.

Провод. Тот, что идёт от аккумулятора на поясе к налобному фонарю. Он длинный. Оттого и разница потенциалов на его концах может оказаться критической величиной.

— С чего ты вдруг решил, что твои фонарики — это панацея? — вздохнув, начал допытываться фээсбешник.

— Оценка не верная. Это всего лишь эксперимент по защите электроники. На неизвестных вам принципах. А фонари — всего лишь первые ласточки. Доказательство, что такое возможно.

— Опять шутишь?

— А вы бросьте в меня чем-нибудь. Монеткой, связкой ключей, или вон — у директора со стола металлическую линейку возьмите. Были бы мы на улице, так кирпич мог предложить, или кусок арматуры. Результат тот же выйдет.

— Это ты к чему?

— Да вы бросайте, бросайте, — активировал я Щит.

Эксперимент прошёл успешно. Ничего до меня не долетело. Даже нож в ножнах, который Всеволод откуда-то сзади достал.

— И что ты хотел этим показать? — удостоверился капитан в том, что я неуязвим, когда на полу валялось с десяток самых разных предметов, почти на метр не долетевших до меня.

— Мои фонари будут под такой же защитой. Только она гораздо плотней выйдет, так как размеры охраняемого объекта невелики. Защита магией. В кои веки наши бойцы попадут в те же пещеры, имея шикарное освещение, а заодно, совмещённое с датчиком движения.

— А он-то тут при чём? Зачем им датчик?

— Так вынесите фонарь вперёд, метров на пятьдесят, а затем пуляйте по тем, кто прибежит, и его ослепит свет. Нормальная же тактика? А если учесть яркость фонаря, то там и световой шок почти у всех Тварей возможен. Пусть и небольшой, на несколько секунд, но за это время ваши бойцы хоть кого свинцом нашпигуют, — бессовестно сдавал я азы охоты на Тварей в Пробоях моего мира.

— М-м-м… Допустим.

— Так фонари будете брать или нет? — деловито осведомился я, — Первые по пять тысяч, а остальные по десять. Но сначала нужна банковская карта и письменный договор.

Гадский Всеволод торговался за государственные деньги, как за свои собственные. Я же был почти что непоколебим. Лишь в самом конце жёсткого торга я съехал с цены следующей партии до восьми тысяч за фонарик, точно зная, что капитан наш разговор «пишет». Думаю, ему это зачтётся, когда он эту аудиозапись своему начальству продемонстрирует. Собственно, я для него и играл роль «непоколебимого» в этом театре для двух актёров.

* * *

Зима серьёзно подрезала мне крылья.

Вплоть до того, что мне даже приснилось разок, как я бегу по песчаному берегу тёплого моря, набивая свой карман бесчисленными находками с богатого пляжа.

Но это там. В далёких тёплых странах. В Уссурийске же снега уже по колено.

Оно и не удивительно. Новый Год скоро.

А пока мне на новенькую карту поступили первые платежи. Последние две недели мы неплохо поработали.

Сорок четыре тысячи за мелкие рации и семьдесят две — за те, что побольше.

Раздал зарплату работникам, оплатил налоги, аренду интернату и из впечатляющей итоговой суммы осталось меньше половины.

Не сказать, чтобы прямо ах, как много заработали, но для детдомовцев это было, словно откровение свыше. Деньги. Своими руками. И без криминала!

Да и старики — радиоинженеры порадовались. За полмесяца работы на их долю пришлось примерно в два раза больше денег, чем вся их пенсия в месяц.

Я всех поздравил, подбодрил словами о том, что это только начало, а сам отправился закупать фонари и аккумуляторы. Жду не дождусь, когда мои первые образцы в Пробое проверят. После, ожидаю всплеск спроса, а как его удовлетворить, если сам я фонари не делаю, а лишь покупаю готовые и модернизирую их, чтобы в Пробоях работали, пока не знаю. Говоря попросту, мне тупо не хватает оборотного капитала.