Делаю два глубоких вдоха прежде чем зайти на кухню. Запах кофе здесь просто одуряюще прекрасный: густой, горьковатый. В голове проясняется без единого глотка. Но как, электричества же нет? Будто в ответ Гектор отворачивается от плиты. В его руках медная турка. Ну конечно…

– О чем спорите? – сажусь за стол, поближе к булочкам. Как хорошо, что вчера мы почти ничего не съели.

– Не поверишь, о тебе! – Гера, на удивление, чист и свеж, только волосы мокрые. Я так долго купалась? Мне казалось, от силы минут десять. А он успел и домой сгонять, и душ принять, и переодеться.

– Обсуждаем вчерашние события, – поясняет Гектор в ответ на мой озадаченный взгляд. – И что кое-кому пора прекратить быть легкомысленным. Живой воды больше нет, – он расставляет перед братом кружку с кофе. – Это твой, с кардамоном и перцем…

Гера довольно потирает руки и принюхивается. Даже глаза прикрыл от удовольствия. А меня передергивает. Не представляю, как он пьет эту адскую смесь.

– С молоком и корицей…

Вот и моя кружка, и мой черед улыбаться. Гектор постарался, даже умудрился сделать легкую молочную пенку. И корица пахнет так соблазнительно.

– А я из вас самый приземленный. У меня просто кофе.

– С арманьяком, – усмехается Гера, отхлебывая из своей чашки.

– Так о чем спорите? – напоминаю я и делаю глоток.

Кофе потрясающе вкусный, густой, совсем не такой, как из кофемашины. Мне даже кажется, что Гектор намешал в него что-то кроме корицы. Но уточнять не хочу.

– Гек рассказывает, как ты взорвала Велиала.

Перед глазами дождь из золотистых и красных искр. Качаю головой:

– Только на несколько секунд. И я сомневаюсь, что это я сделала.

– А кто еще? У Гека таких сил нет. Я уже в отключке был.

– А у меня силы откуда, умник? – язвительно улыбаюсь ему.

– Вот об этом и спорим, – Гектор расставляет перед нами тарелки с яичницей, беконом и помидорами и, наконец, усаживается за стол.

– А у тебя силы от гримуара. Не все книги одинаково полезны, знаешь ли, – рот Геры набит яичницей и беконом, поэтому половину слов я лишь угадываю.

– А говорят, надо больше читать, – бормочу я, в сотый раз прокручивая в голове все, что успела за эти дни услышать или подслушать. – Велиал сказал, что я не Хранитель, но и не человек.

– Я же говорил, – кивает Гера, не мне – брату.

– Что это значит? Я тогда подумала, это потому что я успела призвать какие-то силы, но обряд не завершила. Ярик же появился, а это значит… – замолкаю, заметив, что братья настороженно переглядываются. – Что? Что не так?

– Обещаешь не беситься? – Гера внезапно смущен.

– Опять какую-то фигню задумал? – складываю руки на груди.

– Когда я фигню задумывал?

– Да постоянно! Ты постоянно или болтаешь какую-то фигню, или делаешь!

– Это правда, кстати, – тихо говорит Гектор, прячась за чашкой кофе.

– Обидненько, между прочим. Я думал меня тут любят…

– Говорите уже! – не выдерживаю я.

Братья снова переглядываются, будто решают, кто станет гонцом, который принесет недобрую весть. Потом Гектор вздыхает и медленно говорит, подбирая каждое слово:

– Есть такая версия. Это только версия! Мама твоя ведь почти год встречалась с Велиалом. И насколько знаю, они… ну…

– Секс у них был, – подсказывает Гера.

– Да, в курсе я, что с того?

Братья снова переглядываются, и до меня доходит:

– Вы думаете, я его дочь?! – и давно Гектор так считает? Поэтому не признает сестрой? – Но мама сказала, это невозможно, от демона дети не родятся!

А как хорошо начинался день… Я почти поверила, мы можем быть если не семьей, то друзьями… И что опять началось?

– На этот счет есть разные версии, Ян… – Гектор бросает на меня короткий взгляд и отводит глаза, разглядывает остатки кофе. – Досконально ведь этот вопрос не изучен.

Досконально… Не изучен… Слова-то какие подобрал. А с чего бы ему быть изученным? Можно подумать каждый день люди заводят романы с бесами!

– Как по мне, это все бред, – рубит Гера.

Гляжу на него с благодарностью. Он улыбается в ответ.

– Ты не видел ее силы, Гер. Это… Она управляла электричеством! Это как в кино было, молнии и всполохи по всей дороге…

– С каких пор электричество стало видимым? – Гера стучит себя по лбу.

– А вот прикинь!

– Чье ты дитя, – говорю я, сжигая все мосты.

– Что? – братья глядят на меня.

– Велиал допытывался, чей я ребенок. “Чье ты дитя”. Так он спрашивал.

Молчим. Так бесконечно долго, что тоска успевает вырасти внутри меня, развернуться и облепить плотным слоем все внутренности.

– Так, давайте без бредовых теорий, мы в реальном мире живем, – Гера откидывается на спинку стула.

Невольно хмыкаю – удачная шутка, ничего не скажешь. Вот только во рту горько и живот сводит. Делаю большой глоток кофе в надежде, что это поможет. Версия Гектора настолько абсурдна и нереальна, что я даже не знаю, как реагировать. Что это вообще может означать?

– Если он твою мать искал, то логично, он спрашивал, чей ты ребенок, – продолжает Гера.

– Ян, ты, главное, знай, что это ничего не меняет. Мы все равно вместе, – начинает Гектор.

– А это и не может ничего поменять, потому что это бред. Ты – наша сестра! – упрямо повторяет Гера, точно заклинание.

Мне непонятно, почему он так цепляется за это, но каждый раз согревает.

– Мы просто пытаемся понять природу твоих сил. И на что ты вообще способна. Сейчас это важно, как никогда, – Гектор встает и отходит к плите, чтобы сварить еще кофе.

Слабо киваю. Отправляю в рот полоску бекона и задумчиво жую. Силы… Я бы тоже хотела в этом разобраться. Пытаюсь почувствовать в себе хоть что-то. Ведь если у меня есть силы, они должны как-то отзываться, ведь так? Но этого не происходит.

– Я не делала вчера ничего специально, – ковыряю вилкой яичницу. – Оно все само получилось. Я правда не уверена, что с электричеством – это была я. И потом…

А потом с музыкой. Ведь она утихла, едва я об этом подумала. Но стоит ли об этом говорить?

– Что потом? – Гера тянется через стол, чтобы утащить у меня бекон.

Подвигаю к нему всю тарелку – аппетит пропал. Гектор помешивает кофе и поглядывает на меня через плечо, ложечка тихо постукивает о стенки турки. Гера жует и тоже смотрит, ожидая пояснений.

– Музыка, – вздыхаю. – Когда я бежала в дом за Живой водой, меня так выбесило, что она все еще играет. Это