А что Кречет? Краем глаза я увидел капитана Часовых во всей красе. Огромный воин двигался до того быстро и умело, что дух захватывало! Рядом с ним я был сущим неумехой. Капитан орудовал сразу двумя клинками, мечом и кинжалом. Он казалось вообще не замечал наваливающихся на него шатунов, разбрасывая их как оловянных солдатиков. Взмахами меча от отсекал головы, лапы, разваливал некоторых наискось чуть ли не до пояса, при этом умело отражая удары клешней кинжалом и с быстротой молнии периодически втыкая его лезвие в горящие жёлтым огнём глазницы. Будь у меня время, я бы бесконечно долго любовался пляской смерти, что устроил Кречет, превратившись в подлинную машину убийства, неумолимую мясорубку, забрызганную с головы до пят бледно-розовой кровью сражённой нечисти.

Медленно, но верно мы двигались вперёд. Тень дирижабля уже покрыла почти весь котлован и всю окружившую нас толпу. Хагеры окончательно остались позади нас. Внезапно сверху донесся какой-то протяжный механический визг, словно начала разматываться гигантская катушка. Я успел поднять глаза и увидеть, как на страховочных тросах прямо к нам устремляются две огромные, блестевшие в редких солнечных лучах металлические фигуры. Закованные в броню и вооруженные исполинскими мечами Часовые. Пришло время Тарха и Колывана наконец вступить в бой. Вот и подмога, ещё успел с облегчением подумать я, разрубая сунувшуюся ко мне искажённую в яростном вопле отвратительную харю. В разные стороны полетели ошмётки мяса и костей. Я круговым движением отогнал от себя ещё нескольких ретивых монстров и осмотрелся.

В горячке боя мы миновали приличное расстояние, обогнув половину котлована и оставив позади себя целую просеку изрубленных тел, тут же, впрочем, стремительно зарастающую новыми шатунами. С зависшего над нами корабля вниз полетело ещё три троса, с болтающимися на концах карабинами. Это для нас.

Меж тем Тарх и Колыван тяжело бухнулись оземь, прямо в гущу истомлённо завывающих шатунов. Яростно зажужжали приводные механизмы брони и огромные железные фигуры пришли в движение. Громадные мечи взлетели ввысь и заработали как лопасти ветряных мельниц, снося обезумевших шатунов целыми пачками. Против покрытых рунами огромных клинков не было никакого спасу. Часовые рубили ими и расчленяли орущих тварей, как опытный косарь податливую свежую траву. И, несмотря на царившее в глазах безумие, шатуны дрогнули и впервые с момента атаки их ряды начали откатываться назад, оставляя после себя залитую кровью землю и трупы погибших соплеменников. Мы с Кречетом уже добрались до опустившихся тросов. Один из закованных в броню Часовых широкими взмахами меча удерживал на расстоянии от нас злобно лающих шатунов. Второй продолжал рубить самых бесстрашных или просто оголодавших чуть поодаль.

— Цепляемся к тросам! — заорал Кречет. — Живо, рядовой, живо!

Несмотря на то, что нам удалось прорваться, а до спасительного корабля было уже рукой подать, капитан явно продолжал чего-то опасаться и не давал ни секунды на передышку. И уже схватившись мокрой от вражеской крови перчаткой за карабин ближайшего ко мне троса, я рискнул обернуться. Понявшие, что мы очень больно кусаемся, твари, здорово поредевшие и избитые, откатились назад. Но через их серые тела в зоне нашей видимости пробирались две чёрные монашеские фигуры, уже не церемонясь, махавшие кошмарными косами справа налево. Кто не успевал убраться с их дороги, тут же погибал на месте. Погонщики не считались с потерями среди стада, с одинаковой лёгкостью отсекая головы и перерубая напополам тела не успевших освободить им путь. Они шли к нам!

Я же смотрел выше. Поверх голов бесновавшихся серокожих тварей, в сторону уже далекого от нас прорытого в холме туннеля. Выход из червоточины озарился синим всполохом. До моих ушей долетел пронзительный, приглушённый толщей земли нечеловеческий визг. Поразительно! Рогволд был ещё жив! И что — неужели мы его бросим⁈ Когда спасение так близко! Я громко заорал, перекрывая какофонию дьявольских голосов обступающих нас шатунов:

— Капитан! Рогволд ещё жив!

Тарх с Колываном, сомкнувшись отработанными движениями плечом к плечу, встали несокрушимыми статуями, прикрывая нас от нечисти. Кречет же пристегнул карабин к своей боевой портупее и, бросив мимолетный взгляд в сторону холмов, отчаянно выругался:

— Поднимаемся наверх, Бестужев. Колыван, Тарх, прикрывайте! Наверх, живо!

Бронированные Часовые так и не отстегнулись от своих тросов и были готовы в любой момент подняться. Как и мы с Кречетом. Но Рогволд… Колдун оставался внизу. Я понял, что мы не успеем его подобрать, хагеры доберутся до нас раньше. Во мне еще теплилась надежда, что чародей успеет продержаться несколько минут. Как только мы поднимемся, корабль сделает манёвр и подойдёт ближе к входу в тоннель. Но тут я увидел то, что наверняка намётанный и тренированный взгляд капитана увидел прежде меня. На холме, прямо над входом в огромный туннель, появился гротескная долговязая фигура третьего хагера. Он замер воплощённым кошмаром, расслабленно держа в руках изогнутый черенок косы и опустив покрытую капюшоном голову вниз. Он ждал, когда из жерла туннеля покажется наш чародей.

Я заторможенно перевёл взгляд с фигуры застывшего над выходом из туннеля хагера на зажатый в левом кулаке карабин. В уши вонзился злобный рык Кречета:

— А ну живо наверх, рядовой Бестужев!

Небо пронзили далёкие визги зажужжавших лебёдок, страховочные троса стали наматываться на невидимые барабаны. Первым взлетел в воздух один из закованных в броню Часовых, уж не знаю кто, Колыван или Тарх. За ним начал подниматься наш капитан. Оставшийся Часовой повернул ко мне своё башнеподобное тело и глухо пробасил из-под стального шлема:

— Не дури, пристёгивайся! Ты его не спасёшь!

И начал подниматься вверх следом за остальными. Я же словно впал в ступор. И время вокруг меня опять замедлилось. А я начал словно со стороны наблюдать за разворачивающимся на этом проклятом островке осквернённой земли ужасающим действом.

Безликий Часовой и гневно орущий на меня капитан Кречет поднимаются вверх, они уже почти в десяти метрах над моей головой. Второй пришедший нам на помощь воин только отрывается от земли, могучая рука по-прежнему сжимает огромный меч. Тёмное недро далёкого туннеля озаряется голубым