Туман вокруг наших новых союзников заметно редел.

Я понял почему: от биоформ шло поле. Не такое, как от узла — другое, более «жёсткое». Микромодули от него просто отталкивало, как от несовместимой частоты.

«Регистрация сигнатуры АВАК, — сообщил мой симбиот. — Локальное подавление микромодульной активности. Уровень доверия: низкий. Уровень полезности: высокий».

— Командир, времени мало, — Заг уже перешёл к деловому тону. — Узел нас заметил, на этих парней у него тоже есть управа, но несколько секунд они продержатся, пока он перераспределяет ресурсы. Короче, у тебя есть два варианта: умереть медленно в тумане или сделать вид, что ты мне доверяешь.

— Когда ты успел стать таким многословным? — хмыкнул Баха, но в голосе звенело облегчение.

— Сдох — поумнел, — отрезал Заг. — Командир?

Решение было очевидным, хотя всё внутри орало.

— План? — спросил я.

— Прост. — Заг чуть пошатнулся, но устоял. — У меня за спиной всё ещё висит ранец со взрывчаткой. Узел его не тронул — пытался вскрыть аккуратно, изучить. Сейчас эти… — он кивнул на биоформ АВАК, — подсказали, куда бить. Магистраль под нами. Один хороший хлопок — и у него сносит половину управляющих контуров.

— А ты? — тихо спросила Кира.

— А я уже подписался, — спокойно ответил Заг. — Я здесь, а вы — там. Я могу что-то сделать, а вы нет. У кого как сложилось.

Туман усилился, словно узел понял, о чём мы. Микромодули начали буквально лезть в щели, симбиот зашёлся предупреждениями.

«КРИТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ВОЗДЕЙСТВИЯ, — завопил он. — Попытка прямого доступа к нейроконтактам!»

— Командир, — Баха уже едва держался на ногах. — Нам конец…

— Не мешай! — перебил я его. — Заг…

— Найдите укрытие, — сухо посоветовал он. — Быстро!

Биоформы АВАК двинулись одновременно.

Они словно прилипли к магистрали, их тела распластались по её поверхности. По полупрозрачным тканям побежали вспышки — сложные, быстрые, как код. Ствол магистрали под ними дрогнул.

«Локальная перенастройка полей, — сообщил мой симбиот. — Они открывают доступ к питающему контуру»

— Командир, — последним в канале был голос Зага. На удивление спокойный. — Не сдохни там. Чтобы не зря…

Звук взрыва я не услышал. Я его почувствовал.

В тот миг, когда Заг активировал ранец, магистраль под управляющим центром вспыхнула белым. Не огнём — потоком энергии. Биоформы АВАК на ней вспухли светящимися облаками, их поля сложились в одну, невозможную по мощности волну.

Узел взвыл. Это был не звук, а чистое давление — давило на кости, на зубы, на симбиота. Туман вокруг нас просто испарился. Микромодули, не успев отступить, перегорели, превращаясь в мелкую пыль.

В следующую секунду ударило.

Снизу, от ствола магистрали, вверх, через основное ядро, через все кольца и спирали. Камера словно завертелась. Часть конструкций лопнула, как мыльные пузыри, часть сжалась, превращаясь в чёрные комки.

Нас просто сдуло.

Я почувствовал, как меня отрывает от пола, бросает в сторону, как симбиот отчаянно наращивает амортизацию, стараясь сохранить кости целыми.

Потом — темнота. На долю секунды.

«Восстановление… — где-то далеко звучал голос симбиота. — Носитель жив. Повреждения умеренные. Внешняя среда нестабильна».

Я открыл глаза.

Тумана не было.

Камера управляющего центра была уже не камерой, а хаосом. Магистраль в центре треснула, часть колец обрушилась, своды посыпались осколками. Энергия по стенам больше не текла непрерывным потоком — вспышки, обрывы, тёмные пятна.

Узел ещё жил, но уже не был прежним.

Кира лежала в паре метров, перевернувшись на бок, но шевелилась. Баха сидел, прислонившись к обломку, и пытался понять, цел ли он вообще.

А вот Зага…

Я поднял голову.

Там, где он стоял на магистрали, не было ничего.

Только обугленная впадина в стволе, из которой ещё сочился тусклый свет. Ни брони, ни биоформ АВАК — только расплавленный материал, слипшиеся куски структур и клубы дыма.

— Заг… — прошептал я.

Ответа не было. Только глухой, надломленный стон узла — как у зверя, которому сломали хребет и теперь решают, добить или оставить умирать.

— Дима… — Кира подползла ближе, её визор был в трещинах, но глаза светились злостью. — Он… он успел. Мы живы.

— Пока, — буркнул Баха. — Узел ещё дёргается. Но туман он больше не поднимет, это точно. Магистраль в хлам. Половина его мозга в ауте.

Я смотрел на обугленное пятно и пытался не думать.

— Мы закончим, — наконец сказал я. Голос прозвучал чужим. — Мы добьём этот узел. Потом — найдём останки. Если симбиот Зага ещё где-то цепляется за жизнь — вытянем. Если нет…

Я сжал зубы так, что заскрипело.

— Если нет, — повторил я, — я всё равно вытащу отсюда хоть что-то. И поставлю ему нормальный памятник. Размером не меньше чем этот гребанный мозг, который он только что взорвал.

Узел дрогнул.

— Поднимайтесь, — бросил я. — Встаём. Он ранен. А раненого добивать легче всего.

Глава 17

Мы добивали узел почти механически. Узел уже не пытался сражаться. Он скулил. Шевелил остатками своих колец, как раздавленный паук. А мы… А мы крушили всё, что подавала признаки жизни. Адский абордаж, который обернулся потерей Зага, напрочь избавил меня от иллюзий. Хотелось бы изучить действующий механизм, а теперь придётся копаться в развалинах, но по-другому нельзя. Нельзя управляющему центру дать хотя бы маленький шанс на восстановление! Если это ему позволить, он снова мгновенно возьмет корабль под контроль. Корабль, из преисподней, который меняется, адаптируется и буквально за считанные минуты способен построить не проходимый лабиринт с ловушками для непрошенных гостей на своем борту. Он создавал не просто ловушки и узлы обороны, он подбирал и изготавливал орудия уничтожения индивидуально, так сказать специально для нас! И при этом он вообще не повторялся.

— Командир, — Баха ткнул рукой в одну из боковых структур. — Тут ещё есть живые цепи. Может сохраним?

— Отрубить, — коротко сказал я.

Выстрелы из бортовых орудий наших скафандров, которые симбиоты уже успели слегка привести в порядок, звучали непрерывно. Камера трещала, осыпалась, умирала.

На шестой минуте сопротивление полностью исчезло. Узел стал пустым, как заброшенный склад. Никакого фона, никакой защиты, никаких микромодулей. Даже гул стих.

Мёртв.

Точнее — в отключке, с повреждениями несовместимыми с дальнейшим