А Розалия продолжает шептать ему:

— Я Андрея хорошо знаю, он хороший человек, Эля сказала, что он, если будет возможность, вам с вашим делом поможет. Поможет и информацией, — она укладывает его в кресло и запускает массаж.

— А Андрей — это кто? — уточняет Аким.

— Майор Иванов, муж моей сестры Эльвиры, — объясняет ему физиотерапевт. — А Девятнадцатый округ — это ведь Урал. Вам ведь там нужно того человека найти?

Аким не отвечает. Он пытается вспомнить, что говорил Пивоваровым на этот счёт. Кресло почти бесшумно заработало, сжимая и разжимая шею, прокатываясь роликами по плечам, разминая мышцы спины. А Розалия уселась рядом на высокий стул и продолжает шептать:

— Можно у Андрея запросить информацию про того, кто вам нужен. Просто скажите мне его имя, я ему передам, если он что-то сможет разузнать, то он сообщит.

«Ядрёный ёрш, вон, оказывается, как всё просто. В любом сложном деле главное — Пивоваровым всё объяснить, а уж они-то с поставленной задачей справятся. Всё у них спорится. Всё ладится. Только одно непонятно: да кто же они, мать их, такие?».

Не нравится всё это Акиму. Но вот так просто отказываться от помощи какого-то влиятельного майора он не хочет. И не придумывает ничего лучше, как начать сомневаться:

— Не знаю я пока… Дело, может, отложить придётся.

— Отложить? — у Розалии лицо словно заострилось от этих его слов.

Она пристально глядит на прапорщика и хочет услышать пояснения.

— Зачем? А что случилось?

И он ей отвечает:

— Да не могу я всё время работу оставлять на зама, в полку у меня дела есть. Руководство не любит, когда командир части всё время в отлучках.

— И что, ничего нельзя придумать? — спрашивает она.

— А что тут придумаешь? Я из одного рейда тут же в другой собираюсь, а только из второго пришёл, уже в третий готовлюсь. Я даже и не знаю, что командованию соврать, — говорит он и на том заканчивает.

И в большом физиотерапевтическом кабине повисла тишина. Кресло тихонько урчит и тщательно проминает Акиму мышцы его плечевого пояса, а худощавая женщина в медицинской одежде сидит рядом с ним на высоком стуле, смотрит на Акима чуть сверху, как выпь на стекляшку, и не находит, что ему возразить. Хотя по сжатым в нитку губам понятно, что возразить-то ей очень хочется. Аким тоже молчит. У него процедуры. Он закрывает глаза. Наконец Розалия встаёт и уходит, оставив его одного. А прапорщик думает: «К мужу, что ли, побежала?»

Розалия появилась лишь тогда, когда он уже вылез из кресла и надевал гимнастёрку; она ворвалась в процедурную и снова расплёскивала вокруг себя оптимизм и энергию.

«Видать, муженёк ей что-то подсказал».

И Пивоварова, стоя за его спиной и зачем-то помогая ему расправить гимнастёрку, начала:

— Аким… значит, так. Вы ходите в полк, выполняйте свои обязанности, а мне просто скажите, кто наша цель.

— Вы никак без меня решили всё устроить? — удивляется Саблин. — С мужем, что ли, соберёте ватагу каких-нибудь отчаянных медработников и наведаетесь на Камень?

— Нужно что-то делать, Аким, — назидательно, если не с упрёком, произносит женщина.

— Отчаянные вы, — усмехается Саблин. И вправду, это было смешно. Прапорщик представил себе ватагу, которую могли бы возглавить Розалия с мужем.

— Аким, ну правда, надо что-то делать, — продолжает Пивоварова всё с той же назидательностью. — Олега же нужно спасать.

«Олега ли? — и Саблину опять показалось, что дело тут не в Савченко. — Не в Савченко? А в чём же? Что им ещё-то может быть нужно? Может, деньги? — вообще-то Аким привёз из последнего рейда серьёзные богатства. Ну, для болотного казака, конечно. — Думают через меня как-нибудь шину добыть?».

Больше ничего ему в голову не приходило.

— Аким, — продолжает Розалия, — ну так как зовут вашу цель?

— Цель как зовут? — он всё ещё продолжает размышлять и приходит к выводу, что волноваться ему тут не о чем. «Пусть, пусть они попробуют, если им так хочется, тем более что у них там замначальники целых разведотделов в родственниках ходят. А вдруг получится… Мне же суеты меньше будет». И он говорит ей: — Кличка у него «Глаз», а зовут, кажется, Чинхош. Нет… — но Саблин не может вспомнить точного имени.

— Чинхош? Чинхош по прозвищу Глаз? — Пивоварова смотрит на прапорщика с явным осуждением: ну как же так можно? Неужели нельзя было точно всё запомнить? Это же не шутки, это важно!

— У него искусственный глаз и рука, — вспоминает прапорщик.

— Так, — она запоминает, — у него бионические протезы глаза и руки. Какой руки?

Саблин опять не знает, не спросил он про то у Панова. Аким лишь качает головой: не знаю, и добавляет:

— Он известный на юго-западе бандит. Торговец людьми. Он в Хулимсунте обитает. Или где-то там. В тех краях.

— В Хулимсунте, — повторила Пивоварова, запоминая слово, и сразу стала прощаться с Саблиным и выпроваживать его из кабинета. — До свидания, Аким.

Куда-то спешила энергичная женщина. Сидела-сидела, донимала его вопросами, и вдруг стала спешить.

Глава 20

«А неплохо было бы, если бы они без меня всё с Глазом устроили».

Не хотелось ему заниматься такими делами. Не нравились они ему. И, размышляя о том, вернулся Аким домой, а там его ждали два казака. Настя умная, уже накормила их, поила теперь чаем, а те были рады, что Аким наконец явился.

— Здравы будьте, господа казаки, — Аким вошёл в комнату и стал пожимать им руки.