— Значит, вы встретились с заказчиками?

И вот тут Саблин не знает, что ей ответить. Сказать, что встретился? Но новые чётко предупредили его: про них — никому и ничего. Ни слова. Но, с другой стороны, это ведь именно Пивоваровы организовали ему рейд. И всё-таки он врёт:

— Ну как встретились… общались мы по рации.

— Только по рации? — теперь в тоне Розалии слышится разочарование. Она его и не скрывает. — А как же вы передали Олега?

— Ну, я выложил ящики… Там такое место есть… Вы мне его координаты сами дали, — тут Пивоварова кивает ему: да-да, помним. И он продолжает: — Вот там что-то типа бетонных пирсов, высоких таких. Я на этот бетон выложил ящики, а за ними прибежал кривой бот.

— Кривой бот? Что за бот? Почему кривой?

— Ну, здоровый такой биоробот, мощный, весь неправильный. Как бот-солдат, только поменьше и… кривой… — Аким подбирает слова.

— Кривой? Относительно центральной оси тела? Несимметричный? — предполагает Артём. На сей раз он уже не цедит кофе, а слушает рассказ прапорщика внимательно.

— Ну да… Вроде и горбатый ещё, — вспоминает Саблин, а сам думает: «На кой хрен ему эти подробности? Хотя… Может, это у него профессиональный интерес?». — Мы по рации доложили, что привезли товар… А над этим бетонным пирсом вся сопка заросла чёрным лесом. Заросли такие… густые. В общем, выбегает из зарослей этот бот и хватает ящики. И я им тогда говорю: подождите, подождите… Но они меня успокаивают, говорят, что проверят товар и пришлют с ботом оплату.

— То есть они были где-то рядом… Ну, во всяком случае их бот. И вы им… с ними открытым текстом говорили? На весь окрестный эфир? На какой частоте? — почему-то не отставал от него Пивоваров.

— Без частот… Общались через СПВ (связь прямой видимости), — отвечает Саблин и опять думает: «Да что же он привязался-то?». — Они слышали меня, когда я говорил с товарищами.

— Через СПВ? — теперь генетик ещё и удивляется. — Они, что, были рядом с вами?

«Чем больше рассказываю, тем больше у них будет вопросов», — понимает Саблин.

— Радист сказал, что они скорее всего не рядом, он иногда фиксировал источники передачи и решил, что там, в зарослях, у них просто ретрансляторы. А сам сигнал приходит слабый, трудноразличимый, отражённый… И откуда он приходит, радист понять не мог, — отвечает Саблин, уже думая о том, что дальше ему будет ещё труднее рассказывать о рейде и не рассказать при том про удивительных женщин. И, казалось бы, ему нужно закончить этот разговор, сказать: ну всё, я устал с дороги, потом как-нибудь ещё вам что-нибудь расскажу; но он не знал, что ему делать дальше. Как добыть шину. И поэтому он не уходил, а терпеливо продолжал отвечать на странные вопросы медиков, решив при этом выполнить пожелание синекожей о сохранении в тайне их общения.

— Ну хорошо, — говорит Розалия таким тоном, как будто ведёт допрос. — Вам так и не удалось увидеть заказчика? И вы про него ничего не знаете?

— Со мной разговаривала женщина.

— Женщина… говорила с вами по СПВ? Значит, у неё тоже было новейшее оборудование, как и на ваших бронекостюмах? И она была где-то рядом? — продолжает Розалия.

— Ну да… Вообще-то, радиоблок СПВ везде можно купить, — объясняет ей Саблин. — А со мной она разговаривала по СПВ… наверное, тоже через ретранслятор. Не знаю… Рядом её не было. Я поглядывал в заросли через тепловизор.

Тут Аким был не очень убедителен, не умел он уверенно врать, и стал думать, что Пивоваровы видят его неуверенность. И чтобы как-то скрыть эту неуверенность, он продолжал:

— Я вылез на пирс и пошёл за этим ботом, но он проворный, а там заросли стеной, в броне за ним не угнаться… Но я нашёл какую-то бетонную стену…

— А где всё это было? — интересуется генетик.

— Там… Как раз на тех координатах, что вы мне дали.

— Слушайте, Аким, — теперь спрашивала Розалия, — а женщина, которая вела с вами переговоры, она наша? Или, может быть, китаянка? Вы ничего у неё в голосе не услышали необычного? Какая она, по-вашему?

— Нет, точно не китаянка, — прапорщик вспоминает гладкую смуглую кожу с пятнами на бёдрах и плечах. Красивое лицо Любы. — Ну, и не старая.

— Акцент, выговор?

Опять прапорщик думает о том, что до сих пор эта семейка задавала ему вопросы, которые в принципе не должны их волновать. Какая там у кого связь? Какой акцент у говорившей с ним женщины? Какой бот таскал ящики?

«Не о том, не о том они спрашивают! Зачем им это всё? Они ведь просто друзья Савченко, за которого очень переживают, — странное дело, но как только он подумал об этом, рассказывать этой семейке про своё путешествие на Талую ему вообще расхотелось. — Кто же они такие?».

Но отвечать-то было нужно, и он вспоминает:

— Да я что-то не заметил никакого акцента. Речь у неё… — Аким задумывается… — разговор у неё хороший.

— Хороший? Это как? — уточняет Пивоварова.

— Ну, такой… — прапорщик не знает, как правильно описать речь Любы. — Такой, как у вас, как у городских, у образованных.

— А-а… — понимает Пивоварова.

А муж её встаёт:

— Аким, может, ещё кофе?

— Нет. Не надо… Я ещё этот не выпил, — отказывается Саблин, заглядывая в свою чашку.

Глава 17

Пивоваров наливает себе ещё кофе и снова садится напротив Саблина, а Розалия спрашивает:

— Вы сказали, что они взяли Олега с какими-то оговорками?

— Не хотели его сначала брать, дескать, мы не