— А ещё им, мерде, не нравятся ублюдки, работающие с этим сучьим гринго! — проорал другой полицай. — Понял, Лазаро?!!

— Понял, — выдавил из себя Лазаро.

— Вот и умный мальчик, — захохотал полицай, ударил по плечу и ушёл, как и вся пятёрка.

А сейчас Лазаро сидел, и мысли у него были не слишком радужные. Точнее, они были совсем хреновыми: работать с Гаражом было выгодно. Они хорошо платили, честно выполняли контракт, более того — готовы были платить едой!

А сейчас в Манаусе с едой было откровенно плохо. При этом еда у Гаражных была не чета белковой бурде и пресным сухарям, стандартному рациону в фавелах.

Нет, только за еду работают только рабы, это Лазаро знал твёрдо. Но в нынешние времена ему, да и товарищам, было наплевать на слова. Так Гараж ещё платил деньги, и неплохие!

В общем, контракт с ними был лучшим контрактом товарищества, за всё время его существования. Но военная полиция… Это значит, кто-то и вправду серьёзный считает Гараж врагом. И… непонятно, что делать: воевать с военными полицаями Лазаро не хотел, да и не мог. Недаром он, товарищи и друзья товарищей занялись строительством, а не устроили банду.

При этом от полиции и альгвасилы они не видели ничего хорошего, кроме плохого. Да, им был положен скудный пищевой паёк… Который жадные чиновники перестали выдавать, как только у товарищества появились первые заказы. Конструтор не жаловались — заказы были и жили они очень неплохо. Но вот сейчас…

Мысли Лазаро прервал звонок терминала.

— Си… О, приветствую, донья Федорови, — слегка поклонился Лазаро совсем молодой женщине из корпорации Гараж, которая и предложила выгодные контракты.

Очень… сильная и красивая женщина. И не будь Лазаро обременён женами, детьми и внуками — он бы, несомненно, приударил бы за ней… Но теперешняя лысина и обвислые усы не слишком располагали к этому, да и несмотря на красоту, донья Федорови проявляла в делах схватку, пристойную самому жестокому хищнику сельвы.

— Приветствую, сеньор Лазаро. Корпорация Гараж довольна сотрудничеством с вашим товариществом.

— О, я счастлив, донья Федорови…

— И желает расширить сотрудничество. Для вас есть крупный заказ. По производству строительных материалов и по применению их в деле.

— Это… Интересно и многообещающе, — мысленно махнул рукой на полицаев Лазаро.

И через четверть часа, уже согласившийся, он думал не о том, как прервать сотрудничество с Гаражом. А как послать буча-полицаев с их сучьим «большим человеком». И, кажется, придумал, решил он, собирая общий сбор товарищей.

Товарищей было немало — больше двух тысяч, что было бы чрезвычайно много в любом другом месте, кроме человейника. Тут механизация была уделом специалистов «ядра», центральной части человейника. Ну а в фавелах обходились тем, чем могли. В основном как раз ручным трудом.

— Камрадас! — начал он собравшимся, оглядывая рабочих.

Кто-то был его старым другом с детства. Кто-то — детьми старых друзей, а кто-то — друзьями друзей родственников. Но хотя бы в лицо Лазаро знал каждого, потому что они были товарищами.

— Камрадас! Манаус ждут тяжелые времена! Сельва собрала огромную дань…

— Жрать нечего! — раздался крик, поддержанный остальными.

— Да. И работ, кроме как на новой стройке, нет. А платят там…

— В жопу шлюхи их паёк! — раздались гневные голоса.

— Но у нас есть работа.

— … — повисло напряжённое молчание.

— С хорошей, честной оплатой без задержек…

— Вива! Эстамо вивас!!! — раздались крики.

— С премиями… — крикнул Лазаро, вызвав ещё одну бурю ликования.

— Но есть проблема, — добавил он и повисла тишина. — Нас нанимает Гараж.

— Отличные гринго! — раздался крик, а через секунду. — Эй, комрадос, не деритесь! Я же сказал — отличные! Хорошие, честно платят… Спрашивают только строго… Да молчу я! И Хуан, я тебе сейчас сам в глаз дам!

— Да, отличные, — усмехнулся в усы Лазаро. — Вот только военные полицаи не хотят, чтобы мы на них работали. Угрожали, требовали…

— Да эти отродья шлюхи хотят, чтобы мы горбились на их поганой стройке за паёк! Не бывать этому!! — раздался оглушительный рёв.

А Лазаро кивал и улыбался. И нет, он не хотел подставлять товарищей под пули полицаев. Просто у каждого товарища — друзья и семья. А люди в фавелах не всегда хороши… Но друг за друга держатся. И пусть завидуют, но знают, что если у соседа есть деньги — и им перепадёт, пусть за работу. Потому что, если гадить соседу, и у него не будет денег — тебе же станет хуже.

А значит, в округе люди узнают. И когда полицаи поедут к Лазару в следующий раз — пугать или карать — они не доедут. А если затеют операцию — так просто не найдут. Добрые люди предупредят и укроют.

Ну а если они поедут к Гаражу… Вряд ли полицаи переживут встречу с теми, кто ни на шаг не сдвинулся перед марабунтой и уцелел.

* * *

До Нижнего мы добирались на Вжике — Икси, как и говорила, перебросила суборбитальник из Новгородских лесов. И в полёте я было задремал, как из ванны раздался возмущённый крик:

— МА-А-АРК!

— М?

— Ты не мычи, а скажи, что за дрянь накрыла воду⁈

— Силиконовая плёнка. Она не опасна. Здоровью не вредит, — подумав, дополнил я.

— Зачем?!!

— Невесомость на пике полёта.

— Эм-м-м…

— И раз уж забралась в ванну, то сиди там до конца полёта. Уже сейчас порядка пары Же, которые ты не замечаешь в воде.

— Да… вот… блин! — забурчала Глория. — Я хотела ванну, чтобы её принимать в полёте! А не техническую фигню…

— Противоперегрузочное кресло, — уточнил я.

— Вот-вот! И тебе не стыдно⁈

— Нет. Ты хотела ванну и получила её. Я нашёл этому, в общем-то, бесполезному в суборбитальнике аксессуару полезное применение. И приятное в некоторой степени! Сейчас уже четыре Же, а тебе там комфортно.

— Ну-у-у… Да, тяжесть навалилась, но не сильно… Иди уж сюда, — проворчала она.

— Мне не страшны перегрузки до десяти же — я при них полностью функционален, имплант, — уточнил я. — А