— Досмотрим, рапорт готовь, — дерзковато произнесла она.

— Вот, — подал Дима листок старшине ППСа.

О, какой молодец! Пока я держал, Саша снимал, водитель набрасывал рапорт передачи подозреваемого.

И, передав задержанного, мы снова вернулись в патруль.

— Жалко, 19.3 на хозоргана не составили, сейчас бы было две административки и 158-я, можно было бы до утра вату пинать, — произнёс Саша.

— До утра времени много, можно, не желая работать, неплохо так поработать, — возразил Дима.

И мы поехали дальше, доложив в дежурку, что клиент сдан и мы в районе.

Но радио эфир не был спокойным и пяти минут:

— 310, Казанке, принимай снятие, посёлок Зональный, улица Красная, 14, снятие. — прозвучало из дежурки ОВО.

— Казанка, что по квартире Лыткина, которую я охраняю? — тут же ответил старший десятки.

— Хозорган не отвечает, оставляй третьего, а сам дуй в Зональный. — распорядился дежурный.

— Принято. Выдвигаюсь в посёлок Зональный, улица Красная, 14, с Лыткина, 2. — доложил старший 310-того.

— 305-тый, Казанке? — позвал дежурный уже нас.

— С-сука. — выдохнул Лаечко, но в рацию сказал: — Слушаю.

— Перекрывай квадрат 310-того.

— Принято. — ответил Лаечко и посмотрел на Диму.

Водитель кивнул и свернул в сторону Нахимова.

— Пацаны, — проговорил я, подпрыгивая на заднем сидении из-за ямы в которое попало колесо, — У десятки третий не вооружён, и даже не аттестован.

— Это не наша проблема, а дежурного. — пробурчал старший. — Да и что может случиться с парнем в бронежилете, каске и со спецсредствами?

— Последний раз, когда я это слышал, Слава хозоргана носом в пол ткнул. — хохотнул Дима.

— Одна женщина, с которой я вчера проводил вечер, говорила, что если человек агрессивен к миру, то мир агрессивен к человеку. Славе просто расслабиться надо… — резюмировал старший.

— Судя по тому, как расслабляешься ты, вселенная нам даст сегодня прикурить. — тоже пошутил я.

— «Даст прикурить». — покачал головой Лаечко. — Тебе что, пятьдесят? Кто так говорит вообще?

— Всем постам и экипажам, принимаем ориентировку! — вдруг выдал Курган.

И я достал служебную книжку и ручку, смотря на водителя и старшего; водитель рулил, а старший бдил за обстановкой.

«Почему они не пишут? А…» — подумал я, и ответ пришёл в качестве версии: в какой-то момент Лаечко даст мне служебную книжку свою и водителя, сказав: «Слав, запиши не в службу, а в дружбу, раз не занят, а мы более важными делами займёмся». С одной стороны, каждый в свою книжку должен сам писать, с другой — у водителя и старшего обязанностей и правда больше, чем у третьего группы. Вообще складывалось ощущение, что третий ГЗ чуть нужнее, чем кинологическая собака: он и броню подаст на снятие, он и жулика поймает, он и на посту постоит. А старший на то и старший, чтобы руководить. Это как в армии: первый год ты шуршишь, а во второй год шуршат на тебя; тут главное — рамки дозволенного очертить, чтоб деды не охеревали. В боевых офицерских коллективах, конечно, всё обговорено заранее, кто чем занят даже в рамках быта; к примеру, воду в Чечне мы носили по графику, и всё равно, что я был старший.

Тут же младше меня только парень-стажёр, который сейчас часов «дофига» отстоит на охране чужой собственности.

Записав ориентировки, в которых не было ничего конкретного, и услышав слова Кургана «кто принял — доложите», я потянулся к рации, но мою руку остановил Лаечко.

— Ты что делаешь? — спросил он.

— Как что, я записал, докладываю, что принял.

— Отставить, мы работаем на двух квадратах, нам некогда. А «принятую» ориентировку может и дежурный проверить ночью, поэтому отбой по принятию.

— Принял, отбой по принятию. — пожал я плечами.

— От души, душевно, в душу! — ответил Лаечко на каламбур.

Но дело шло к вечеру, снова были ориентировки, которые я писал, снова были снятия, на которые я давал бронежилеты водителю и старшему, и снова были отмены. Тристодесятый «застрял» на посёлке Зональном, встав на охрану коттеджа; юридически это всё ещё был Кировский район, а фактически — плюс четыре километра в сторону аэропорта.

После того как мы заехали во «Вкусно — и точку», взяв кофе в стаканчиках, выбрав их на электронном терминале, мой старший окончательно проснулся. И, прочитав на телефоне сообщение от взводного, что 228 УК РФ не выстрелила, а будет 6.9 КОАП, немного погруснел.

И тут мой телефон пискнул. Я открыл его и, пользуясь памятью Славы, нашёл кнопку «без звука»; мне писала Светлана, та самая соседка-медсестра, с которой я столкнулся на выходе из подъезда.

— Привет, есть понимание, когда ты приедешь?

— Нет, у нас тут обстановка неопределённости. — ответил я, с каждым разом набирать сообщения становилось легче.

— Прямо как в наших отношениях, да?

И вот это меня заставило озадачиться: что в отношениях может быть неопределённого — они либо есть, либо нет.

— Что молчишь? — продолжала она. — Слушай, я сегодня подумала и хотела поговорить, но понимаю, что на ужине ты будешь уставшим и решила написать. Я не хочу так больше.

— Как? — не понял я.

— Видеть тебя через раз.

— ?..

— Ты приходишь, ешь, мы трахаемся, и уходишь на смену снова. И так продолжается уже пару лет.

— Предлагаешь что-то одно убрать? И мне надо выбрать между едой или сексом? — попробовал я отшутиться.

Хотя для меня всё было очевидно: Слава построил для себя удобную сеть из женщин и девушек и жил себе не тужил, пользуясь своей красотой и молодостью, ну и, наверное, за словом в карман не лез. И одно из звеньев его цепи на моих глазах дало трещину.

— Не шути так! В общем, я хочу, чтобы ты ко мне переехал и будем жить вместе. А Леше скажи, что нашёл себе другого.

Тут меня облило холодной водой. Да не, она шутит, или подкалывает; по крайней мере, в моей памяти ничего неестественного в нашем съёме квартиры на двоих, я не находил.

— Я не такой. — ответил я истинную правду.

— Ты, б№я№ь, издеваешься? Мне и без тебя тупорылых медсестёр, и фельдшеров хватает вместе с молодыми врачами. В общем, смотри: с этого дня, пока ты не сделаешь выбор, мы больше не спим!

— По еде тоже, как я понимаю, отбой? — спросил я.

«Абонент ограничил входящие сообщения». — было мне ответом.

«Понял, отбой». — молча вздохнул я.

— Ты что там? — уточнил у меня Дима смотря в зеркало заднего вида.

— Да, ужин сорвался с сексом. — проговорил я, убирая телефон.

— С той милфой рыженькой? — продолжил Дима.

А мой мозг пошёл шуршать по сусекам, что такое «милфа»,