— Курган, усиль 305-того, у него подозрение на код 228 и стопроцентный 069. — попросил дежурный ОВО.

— 305-тый, Кургану? — позвал нас дежурный по РОВД.

— Да, да, — навеселе произнёс Лаечко.

— Ты не да-кай. Ты веди видеофиксацию, высылаю к тебе 506-того. Если клиент попробует скрыться — разрешаю «контакт»! 506-той, Кургану?

— Курган, слышал тебя, — ответил новый голос. — 305-тый, 506-тому, ты где по месту?

— На Пирогово, 19, у храмового комплекса, — уточнил Лаечко.

— Сейчас будем. — произнёс пятьсот пятый.

— Что значит «контакт разрешаю»? — прошептал я затаившимся товарищам по службе.

— Наша задача сейчас — передать человека ППСам. А если бы их не было, нужно было бы брать его, заковывать и производить всю процедуру, а так — рапортом одним отделаемся.

— Почему это проблема? — снова спросил я.

— Потому что посадить в машину его без досмотра мы права не имеем, а досмотр — только в присутствии двух понятых. А тебе надо их искать? А если у него что-то при себе есть, и он нас увидит, и груз скинет со страха, и бежать рванёт?

— Так я его догоню, — пожал я плечами.

— Мы оцепим место и будем производить изъятие «веса» по всем правилам, — поддержал Дима.

— И от всего этого спасаю вас я! Бригада! — помпезно пояснил Лаечко. — А так — ППС дождёмся и рапортом сдадим. Палка будет та же, головняка меньше.

Занятно. Речь шла о задержании наркомана, на которое требовалось разрешение от дежурного, и один экипаж почему-то с этим не должен был возиться — обязательно нужен был второй экипаж. И во всём этом прикрывал нас Лаечко с телефоном — тоже мне, сам себе режиссёр. Хотя, может, это такой протокол теперь?

— И не говори, Слав, что ты и сериал «Бригада» забыл. — продолжил старший.

— Ну, я сериалы не очень, — начал я, созерцая стоящего в прогибе. — Помню, «Санта-Барбару» начинал смотреть, но времени не хватило из-за работы, за сюжетом следить.

Дима и Саша повернулись ко мне, и я понял, что сболтнул лишнего.

— «Санта-Барбора»? Тебе сколько? Двести? — спросил старший.

— Да я прикалываюсь, парни, — съехал я наблюдая движение на секторе наблюдения. — О, смотрите!

И из прилегающих зданий вышел другой мужчина с бородой, в чёрной рясе, с крестом на груди. И быстрым шагом так пошёл к человеку, созерцающему небо.

— Ё-маё! Щас спугнёт. Слав, давай на задержание! — приказал старший, и мы вышли из авто.

Но священник (да простят меня высшие сферы, которые поместили меня в это время, что я не разбираюсь в сане)… Так вот, священник, с возгласом: «Ах, ты бесовское отродие!» — отвесил наркоману леща с правой.

— О! О! — захрипел худосочный нарколыга, повалившись от пощёчины на землю.

— Батюшка! Что же вы делаете⁈ Это же наш грешник! — быстро проговорил Лаечко, а я уже был рядом и доставал наручники!

— А вы, ироды, стоите, на телефоны в тиктоки свои его снимаете! А его не снимать надо — в нём же бес сидит и гнёт его!

— Простите, но теперь это наш прихожанин, — произнёс я, застёгивая на ближайшей руке наркомана БРСы и без особого труда доставая другую руку за спиной у задержанного и делая с ней то же самое.

— Он же овца заблудшая, а вы его — к волкам потащите!

— Не факт, что овца, — произнёс Лаечко. — Сейчас пробьём по базам — может, он в розыске.

— Да не в розыске он, а от горя наркоманит. Его бесы после пожара поймали, что у него не осталось ничего, — начал объяснять нам историю заблудшей овцы святой отец.

Ну что тут сделаешь? Им положено любить всех и вся, им Шэф так сказал, по некоторым догадкам — наш общий Шэф. А у нас служба, кроме того, у наркоманов можно найти, сюрприз-сюрприз, наркотики. А это уже не административка, а 228 УК РФ. Собственно, что мне Лаечко и пытался объяснить, только вот в этом времени какие-то невероятные «танцы» вокруг простого задержания, тогда как в 90-х просто брали их и проводили досмотр при понятых, а потом изымали всё, что находили, под протокол, а далее — экспертиза, суд и казённый дом с такими же казёнными харчами.

— И что, его за это отпустить? — не понял святого отца Лаечко.

— Ребят, отдайте его мне, а? — попросил священник.

— Ануфрий, это ты меня что ли ментам сдал⁈ С-сань бородатая! — воскликнул задержанный фокусируясь на мужчине в рясе.

— Молчи, бестолочь, я душу твою спасти пытаюсь! — действительно попытался святой отец.

— Свою спаси! Кнопка красная! — прохрипел задержанный.

И тут у меня, как говорит молодёжь, подгорело.

— Ну всё. Вы имеете право не свидетельствовать против себя, а лучше не говорить вовсе, — с этими словами я поднял задержанного с асфальта, а свободной рукой повернул его голову в сторону гаражей. Захват за руку и лицо получился болезненный, и наркоман даже не закричал — он заскрипел от боли.

— Отец Ануфрий, вы, если что, понятым будете? — спросил священника Лаечко.

— Не буду, — с металлом в голосе произнёс тот и направился в сторону стоящей недалече часовенки.

— Зря, посмотрели бы, что демоны с собой носят нынче, — пожал плечами Лаечко и обратился ко мне: — Слав, смотри, чтобы он руками к карманам своим не прикасался.

Далее время тянулось медленно. Задержанный скрипел и пытался договориться, предлагая деньги, потом угрожал, что сдаст нас в ОСБ за беспредел ментовской. Что все мы, и уж тем более я, работать «тут» не будем. Вот кто достоин, чтобы ему в рот вставили палку, а язык прицепили к щеке булавкой. Но после очередной тирады задержанного Лаечко, проводивший видеофиксацию, высказался:

— Тебя же отец Ануфрий пытался спасти? А ты его с-санью и кнопкой красной назвал. Тебе после таких приколов только «Дьябло-2» поможет. Потому как один «Дьябло» не справится.

Он снова шутил про то, чего я не знал. И экипаж ППС приехал как раз кстати. Это была «буханка» — хоть что-то не меняется! Серая с синей полосой, с трафаретом «Полиция», «Дежурная часть». Оттуда вышли двое — парень и девушка, стриженная под парня. Старшина и сержант соответственно.

И, окинув взглядом задержанного, девушка цыкнула:

— Опять ты⁈

— Ты его что, знаешь? — спросил у неё Лаечко.

— Пацаны, это вряд ли 228, скорее опять 6.9. Не первый раз уже просто, он тут ошивается в таком состоянии, но спасибо за службу, — выдала девушка, намекая, что у этого персонажа вряд ли что-то с собой есть и привлечь его можно лишь по административке.

— Досмотрите сначала, — не унимался Лаечко, — Я в чудеса верю. Сейчас удар