— Настоящий? А ты его хрен купишь. Товар-то штучный и редкий. Если на рынке и появляется, то тут же оседает в карманах аристократов. Да и цены на жемчуг такие, что не вышепчешь.

— Хочешь сказать, что Гвоздев меня обокрал? — подначил я Шишакова, чтобы узнать реальные цены.

— Ты чего такое говоришь? — удивлённо вылупился на меня он. — Гвоздь честный мужик. Зелень, какую он у тебя забрал, стоит в районе сотки за кругляш. Если бы Никитич хотел тебя обуть, тогда схватил бы красный камень. Он уже стоит от пяти тысяч и выше.

От услышанного я присвистнул. Пять тысяч рублей это серьёзные деньги. В пирожковом эквиваленте это больше шестнадцати тысяч шестисот пирожков. Если съедать в день по пятнадцать пирожков, то этих денег хватит аж на три года безбедного существования!

— А какие ещё жемчужины бывают?

— Самые дешевые зелёные, за ними идут синие, красные, фиолетовые и чёрные. Правда, чёрных я никогда не видел. Только слышал о них. Если фиолетовые жемчужины продаются по несколько сотен тысяч, то цена чёрных переваливает за десятки миллионов.

— Да уж… Это кого нужно убить, чтобы получить такую жемчужину? — присвистнул я.

— Тебе лучше не знать, — хмуро сказал Шишаков и, свернув за угол, сел за столик уличной забегаловки. — Хозяйка! Лапши! Две порции, — выкрикнул он.

— Спасибо, я не голоден, — отказался я от трапезы, ведь кормёжка на корабле была недурственная.

— А я и не для тебя заказывал. Меня-то не кормили в дороге, — угрюмо буркнул Шишаков и кивнул в сторону миловидной девчонки, смотрящей на нас с другой стороны улицы. — Гляди-ка, и снова на тебя пялится красотка. И что они в тебе находят?

На меня смотрела Юлиана Островская. Она стояла у витрины магазина и смущённо махала мне рукой.

— Ну чё ты сидишь? Иди, пообщайся с девочкой. Давай, давай! — нетерпеливо сказал Шишаков и вытолкал меня из-за столика.

Рядом с Юлианой крутилась служанка, женщина лет сорока. Жёсткие черты лица делали её похожей на мужика в юбке. А взгляд такой, будто она готова перегрызть глотку любому, кто приблизится к её госпоже. Как только я подошёл, девушка, не сдержав волнения, сама начала разговор.

— Привет! Я вас сразу узнала, несмотря на… — она замялась, смотря на мою физиономию, измазанную сажей. — На новый наряд.

— Да, я прихорошился для заграничной командировки. Немного загорел, — улыбнулся я, показав на чёрное лицо, и девушка хихикнула, прикрыв рот ладонью.

— Госпожа, вам не по статусу разговаривать со всякими оборванцами, — вмешалась служанка-грымза и тут же огребла по полной.

— Это тебе не по статусу решать, что мне делать. Закрой свой рот, — жёстко осадила её Юлиана и снова обратилась ко мне. — Прости, пожалуйста, моего отца. Он добрый, просто очень сильно заботится о моём благополучии.

— Я не в обиде. Тем более что его охранники оказались отличными ребятами, — хмыкнул я и завис, посмотрев ей в глаза. — У вас очень выразительный взгляд. Невозможно оторваться.

Румянец тут же залил щёки девушки, и Юлиана, потупив взор, шепнула «спасибо».

— Юлия Николаевна, нам пора возвращаться. Папенька будет волноваться, — снова влезла грымза.

— Ой! Ты права. Мы уже сильно задержались, — спохватилась девушка и, уходя, спросила: — А как вас зовут?

— Владимир, — улыбнулся я и добавил: — Рад был вас встретить, Юленька.

— Какая наглость! — фыркнула старуха и обожгла меня взглядом, полным ненависти.

— Вы правы, с вашей стороны встревать в разговор двух молодых людей это наглость. Но я вас прощаю, — сурово сказал я, заглянув в глаза служанки. Затем повернулся к Юлиане и подмигнул.

Задохнувшись от возмущения, служанка схватила в охапку Юлиану и потащила вниз по улице. Я же вернулся за столик Александра.

— Хорошая девчонка. Если всё у вас срастётся, то будешь как сыр в масле кататься, — констатировал Шишаков, уплетая дымящуюся лапшу.

— Да брось ты. Мы только поздоровались, а ты меня уже женить собрался, — отмахнулся я.

— Ага, поздоровался он. Я видел, как ты на неё смотрел. Только имей в виду, папка у неё вспыльчивый мужик. Может и прибить ненароком, — предостерёг Шишаков.

— Да я знаю. Уже имел удовольствие отлупить его охранников. А вот его не успел, дочка утащила папу от греха подальше. Везучий гад.

Шишаков уважительно хмыкнул и заказал ещё пару порций лапши. Я посмотрел вслед уходящей Юлиане и понял, что она и правда хороша. Сильный характер, сочетающийся с нежностью и застенчивостью. Если это не раздвоение личности, то она обворожительна.

— Да, Николай Трифонович везучий. И ещё чертовски богатый, — подумав, сказал Шиша. Почесал висок палочками для еды и добавил: — Островский — купец первой гильдии. Несмотря на то что он не аристократ, ни один бал не обходится без его участия. Деньги, знаешь ли, открывают многие двери, а мы с тобой нищеброды.

— Это временно.

— Ничего нет более постоянного, чем временное, — заявил Шишаков, ткнув в моём направлении палочками для еды. — Я тоже думал, что возрожу свой род. А в итоге так прикипел к союзу, что теперь не представляю другой жизни.

Мимо нас прошла стайка стройных китаянок. Они тут же приковали к себе взгляд моего наставника.

— Красотки! А Лин сегодня работает? — выкрикнул он девчонкам вслед. Те лишь улыбнулись и кивнули. Их ответ заставил Шишакова расплыться в улыбке. — Володь, одолжи двадцать рублей.

— Пойдёшь на лечебный массаж? — поддел его я.

— Нет, на этот раз к проститутке, — серьёзно сказал он и протянул руку.

Я выдал требуемую сумму, и Шишаков, поблагодарив, ушёл. А когда собрался уйти я, выяснилось, что этот засранец не заплатил за лапшу. Пришлось выложить три рубля, чтобы оплатить его заказ. Ну ничего, стрясу с него деньги при первой же возможности.

Вместе с этим мне принесли две порции лапши, которые Шиша заказал перед уходом. Вздохнув, я посмотрел на дымящиеся миски, взял палочки и приступил к еде. Не пропадать же добру.

К слову, на вкус лапша была отменной. Несмотря на то, что я уже был сыт корабельной кормёжкой, лапшу умял за обе щеки. Пряный бульон, варёная свинина, какая-то капуста и не пойми что ещё, но