Копун со свой подругой Дианаей ушли из Замка ещё раньше, чем Дарислав с Дианой. При расставании бывший Вестник Апокалипсиса сообщил, что ему хочется подробнее изучить Тьмир, но при необходимости с ним всегда можно будет связаться.

Бывший моллюскор, превращённый в женщину Земли (психически и эмоционально), при этом не потерял своих боевых информационных и энергетических кондиций, оставаясь боевым роботом Моран, хозяев Ланиакеи, и было интересно наблюдать за этой парой искусственных интеллектов, почувствовавших вкус к жизни, а не к её разрушению.

Поначалу их отсутствие в Замке Вию не особенно расстраивало, потому что они продолжали путешествовать по веткам и потом долго обсуждать свои впечатления в уютном дворике туристического патти.

Модуль развернул дворик как гостиницу на два глэмпера (один принадлежал им, другой – паре Диана – Дарислав), создав соответствующие пейзажи снаружи и интерьеры внутри, которые можно было время от времени менять, подогнал силу притяжения под земную, и по вечерам (относительным, конечно) в них было очень удобно пить вино или кофе под тихую музыку (Вия любила Верди, Всеволод – мелодии русских композиторов и народные песни) и рассуждать о судьбах Мироздания. При этом внешний цифранж можно было выбрать как земной, так и инопланетный, потому иногда пара рассматривала настоящее небо Тьмира за пределами Замка. Небо это было белым, как снежное поле, и на нём виднелись красивые фрактальные узоры местных «звёздных» скоплений, от которых невозможно было отвести глаз.

Экипаж крейсера оставил им на всякий случай и запасной когг высшей защиты, который дал бы пассажирам продержаться на борту не меньше месяца, до прибытия спасателей, но они им воспользовались лишь один раз. Всеволоду захотелось посмотреть на ближайшую «планету», а по сути локон фрактала, на котором Копун как-то обнаружил разбитый шлюп Драконов.

Они залезли в «голем» и вылетели за пределы Узла Тьмира, в котором Драконы Смерти в качестве репера и портала связи с земным космосом и возвели свой Замок.

Полюбовались на Узел, защищённый слоем поляризованного вакуума, отчего он казался гладким полупрозрачным шаром, потом махнули к соседней «планете», ничем не накрытой, поэтому похожей на сложнейший завиток какой-то фрактальной композиции, и нашли катер.

По-видимому, земные драконы тоже изучали местные, тьмирские, материальные системы и гибли при этом, иначе их катер не остался бы лежать забытым пятьдесят миллионов лет. Сохранился же он по той причине, что материя Тьмира абсолютно отличалась от материи барионного космоса. Все эти фрактальные ветви и колючки состояли не из протонов, нейтронов, электронов и кварков, а из странных композиций кварков, один из видов которых земные учёные назвали страпельками – от слов «странные» и «капельки». И вакуум Тьмира вовсе не походил на вакуум плюсовой материи. Если в «земном» космосе реликтовое излучение с температурой 2,7 Кельвина не воспринималось человеческим зрением и космос был тёмен, то в Тьмире оно заставляло пространство светиться, как будто его температура здесь достигала сотен градусов.

Всеволод втолковывал спутнице эти поразительные эффекты не раз, но она так и не поняла полностью его объяснения. Да и не хотела вникать. Достаточно было оценивать чужую красоту визуально. Она даже посочувствовала погибшему ящеру-космонавту, высохшему до скелета, обтянутого не то чешуйчатой кожей, не то похожим на кожу скафандром.

Неожиданно Всеволод согласился с ней.

– Не все драконы были злодеями и разрушителями, – сказал он. – Люди тоже разные, но убийц и негодяев среди них намного меньше, чем нормальных особей.

– «Особей»? – фыркнула женщина. – Тогда и ты особь?

– А чем я отличаюсь от всех? Разве что размером черепа.

– Не только черепа, – лукаво прищурилась Вия. – Но ты же сам говорил, что люди не просто несовершенны в массе своей, они злонамеренно несовершенны.

Всеволод ухмыльнулся.

– Всё равно люди мне как-то ближе. Лучше быть человеком, чем ксеноморфом.

– Почему?

– А как бы я мог заниматься с тобой любовью, если бы у меня были такие зверские формы, как у этого несчастного дракона?

Вия посмотрела на катер без крыши, висевший над ящером на высоте десяти метров и засмеялась.

– Умеешь найти убедительный ответ. Но ты симпатичней, если выбирать. Кстати, я, естественно, знакома со всеми теориями о тёмной материи, хотя что такое вимпы[16] – не очень хорошо представляю. Почему здесь, в Тьмире, они создают такие странные колючие конфигурации?

– Не очень-то они и странные, на самом деле это гравитоны, только без «шубы» других элементарных частиц, съедающих массу в нашем барионном мире. Хотя тёмные звёзды и в Тьмире имеют не сферическую форму, они при этом подчиняются гравитации.

– А планеты?

– Для создания планет сгущений масс вимпов не хватает, поэтому они собираются в такие причудливые заросли фракталов. К тому же и вакуум Тьмира отличается от нашего вакуума наличием дополнительных взаимодействий негравитационного характера. Помнишь, мы побывали в какой-то ветви Мультиверса, пространство которого свёрнуто в форме цилиндра?

– Мы там чуть не застряли, – улыбнулась Вия.

– Потому что в нём осциллировали непространственные измерения, меняя ландшафт с каждым мгновением. Трудно было найти координаты обратного портала.

Шапиро поднял катер выше и повёл вдоль гигантского куста можжевельника, при отдалении от него превратившегося в колючий горный хребет.

– Красиво, – проговорила восхищённая женщина.

– Здесь полно красивых фрактальных композиций, – согласился физик. – А существуют миры ещё более необычные, мы с тобой посетили всего десяток вариантов. Я, например, мечтаю встретить ветвь, где маловероятные процессы пойдут против энтропийного потока.

– И что там происходит?

– Время в такой ветви течёт вспять, то есть в противоположную сторону от нашего.

– Назад?! – удивилась Вия.

– Или под углом, – развеселился Всеволод. – Или вообще струится по кольцу.

– А это как?

– Кривизна его пространства закольцовывает время, но это уже область иных измерений.

– Не могу представить!

– Я тоже, – засмеялся он. – И вообще никто из трёхмерных существ не сможет.

– А Копун?

– Копун? – Шапиро почесал в затылке. – Может быть, он и сможет, уж очень совершенен его мозг. Хотя не уверен.

– А драконы?

– И они не боги.

Ветвь «планеты» отдалилась, превращаясь в гусеницу со множеством шерстинок и ног.

– Как ты думаешь, куда отсюда ушли драконы? – задумчиво спросила Вия.

– В другие ветви континуума Мультиверса. Мы же встречали их следы.

– Да, следы, но не самих драконов. Они оставили сооружения, фабрики по изготовлению оружия и боевых роботов и исчезли. Вымерли, что ли?

Шапиро покачал головой.

– Ну и вопросы вы задаёте, сударыня! Вот что значит влияние чужого вакуума на женское воображение.

– Думаешь, это вакуум на меня воздействует?

– Что же ещё? Но вопрос действительно