— Я передумала. Ну, вообще, и вправду не слишком… Да что ты стоишь!

— Я лежу.

— Вставай немедленно и помоги мне выпутаться! — подпрыгивала, позванивая цепочками Глория.

Ну… запуталась немного в этом «великолепии». В общем, перед семейной жизнью была семейная работа по выпутыванию супруги из оков и перьев. И я почти не смеялся — повезло всё-таки Глории со мной.

Цитадель регионального управления «Ла Эмэ», Роатан, Ислас-де-ла-Баия, Карибский бассейн

Дон Алехандро Коррити занимался бюрократией, а точнее, перепроверял данные и отчёты. Когда-то, в молодости думалось, что дон — это много красивых женщин, комфорт, власть… И всё это было. Вот только если хочешь оставаться живым доном, то большая часть времени уходила именно на проверки действий подчинённых.

И стоит забыться хотя бы на несколько дней — и у карибского представительства будет новый дон. Не один и не два неудобных коллеги Коррити узнали это на собственной шкуре… и не без его помощи. И следовать за ними на тот свет, по собственной глупости, у Алехандро не было никакого желания.

И тут в кабинет, без стука, вбежал каппо. Рука Коррити сомкнулась на рукояти пистолета под столом, но глубокий поклон подчинённого спас тому жизнь.

— Дон, прошу простить, у меня для вас новости, которые вы, возможно, сочтёте важными…

— К делу, Карло, — нахмурился Коррити.

— Человек, который имел неосторожность вызвать ваше неудовольствие, Мекову, сейчас в зоне нашего влияния.

— Где⁈

— Человейник Манаус, друзья Ла Эмэ сообщили об этом человеке…

— Детали. На мой терминал, срочно!

Несколько минут Коррити внимательно знакомился с данными. И да, его кровник, многочисленными головами которого… а точнее обещаниями доставить голову, «осыпали» его последние месяцы, находился в человейнике Манаус, не особо скрываясь и даже заняв пригородный особняк.

— Манаус прямо нам не подконтролен, — задумчиво протянул Коррити.

— Да, дон…

— Значит, Карло, слушай, раз уж ты принёс мне эти важные новости. Я желаю чтобы этот Мехов был мёртв. Вторгаться на территорию Манауса или конфликтовать с алькальдом человейника прямо — будет неосмотрительно… Но жить этот Мехов не должен.

— И что же мне делать дон? Прошу простить, привлечь банды человейника?

— Да. Найм, приказы. Вот доступ к счёту — мой личный, я не желаю чтобы в этом деле работали деньги Ла Эмэ. Для них найдётся лучшее применение. Берешь деньги со счёта и нанимай всех, объявляй награду за голову… Впрочем, сам разберешься.

— Да, дон.

— Задачу ты понял, ступай, — махнул рукой Коррити.

И остался задумчиво сидеть в кабинете. Ситуация складывалась… Выгодная. Пара жадных имперцев, заваливших его обещаниями, окажутся должны дону. Так, что и Ла Эмэ получит немалую выгоду, и его личные запасы не уменьшаться, а увеличатся.

Но этот наследник убийцы — изворотливый и пронырливый сукин сын, это Коррити понимал прекрасно. Так что расчёт на то, что местные бандиты справятся — был. Но нужно подготовиться к тому, что придётся решать вопрос мести более сложным и затратным путём, чем просто деньгами.

* * *

Наутро я, довольный, проверил приготовления и убедился, что Артемий сделал всё, что нужно. А после направился с документами к своей собственности… И обнаружил, что сталелитейный заводик функционирует. И охраняется местными жандармами, которые вот сюрприз — не желали меня пускать.

— Я — владелец этого завода.

— Этот завод принадлежит Манауса, сеньор!

— А я его купил у альгвасила. Вот документы.

— Это… вне нашей компетенции, — ответил жандарм, явно знакомый с печатями. — Извольте пройти к управляющему завода и решить этот вопрос с ним.

Ну, в то, что вопрос «решится» я не слишком верил… Впрочем, потратить несколько минут находил возможным. Управляющий оказался высоким лысым мужчиной, лет сорока, один из немногих из местных, который не имел на физиономии усов.

Причём чуть ли не первый, которому при отсутствии шевелюры, они бы не помешали… Впрочем, пофиг на его лысину и усы.

— Приобрёл вчера этот завод у альгвасила Хуана Мартине Родригеса. Купчая, документы, — протянул я купчую этому типу.

В которые тот вчитался, на удивление, даже сверил несколько пунктов, возвращаясь к уже прочитанному. Впрочем, сделал это достаточно быстро, показывая, что постоянно работает с бюрократией.

— Си, сеньор, — кивнул он, протягивая мне бумаги. — Вы купили и всё законно. Но увы, вы — не владелец, — развёл он руками.

— Объяснитесь.

— Почтенный альгвасил должен заверить сделку до заката солнца. Но его посетил благочестивый патриотизм, и он оформил дарственную на город.

— То есть, взял мои деньги и подарил мою собственность?

— Увы, не вашу. До регистрации сделки она была его, а дар городу, акт патриотизма, имеет преимущество перед любыми иными сделками.

— Понятно. И денег мне никто не вернёт, даже по суду?

— По суду — нет, сеньор. Возможно, почтенный альгвасил захочет вернуть вам ваши средства… но на это на вашем месте я бы не рассчитывал.

— Понятно. При этом эти документы — законны? — уточнил я.

— Си, сеньор. Но ничтожны перед патриотическим актом, а через месяц — вы не вступите в права собственности, и они утратят даже умозрительную силу, которую имеют сейчас.

— Благодарю за консультацию, — хмыкнул я. — Скажите, господин управляющий. А совершенно случайно, через месяц, город не передаст этот завод в доверительное управление альгвасилу? Или вообще в награду или дар?

— Передаст, сеньор! — радовался управляющий. — Вы отменно начали понимать, как работает Манаус.

«Живите теперь с этим» буквально повисло в воздухе, хотя и не было сказано.

— Угу, — поднялся я, собрал документы и пошёл к выходу.

— Не откажите в любезности сообщить, куда вы направитесь теперь?

— Совершенно не ваше дело.

— Само собой, сеньор, просто любопытство.

— Которое я нахожу забавным удовлетворить. Я направляюсь к альгвасильи, буду узнавать не пожелает ли алькальд вернуть мои деньги.

— И вправду забавно, сеньор! У вас отменное чувство юмора!

— Угу.

Самое забавное, я действительно направился к альгвасильи. Но не стал пытаться заходить, а вышел из броневика, остановившегося на площади, сел рядом с ним на раскладной стул за раскладной стол и стал работать в сети, временами поглядывая на башню-шпиль.

Пару часиков я сидел, на всякий случай выпускал жучков-паучков, ну и работал,