Больше османов на борту не оказалось. Тем лучше для них. Видимо, остальная команда спустилась на первый ярус воздушной пристани и кутила в местном кабаке в ожидании своей очереди на погрузку. Что ж, теперь они, наверно, не кутят. Под завалами-то.

Дирижабль действительно двигался быстро. Небольшие винты тихо крутились, передавая корпусу едва заметную вибрацию. А в приоткрытое Агнес окно врывался прохладный встречный ветер. Но вскоре его пришлось закрыть, потому что, приблизившись к границе, мы поднялись выше набежавших облаков, чтобы нас не заметили зенитчики на границе. Все бортовые огни давно уже погасили. Затем, сверившись с найденной картой, сообщил дриаде, где нас должны пропустить наши пограничники. После чего отправил бедняжку уже спать, наконец.

«Увидимся в академии», — попрощалась Маша, и я почти услышал, как она зевнула на том конце.

«Ага, через денёк-другой», — ответил, но дриада уже ушла.

Как и золотые птицы, сопровождавшие наш полёт. Отправились домой. Как и мы.

* * *

— Прискорбно слышать, что не удалось ликвидировать Хасан-пашу, — качал головой князь Тарасов.

Я молча пожал плечами. На этом военном совете в одном из лагерей севернее границы с оманами собралась целая куча военачальников. Усатых, бритых, толстых, тонких, мужественных и не очень. Если сильно надо, пускай сами идут его убивать. Вон их сколько.

— Этот человек способен придумать новый план, — продолжал князь, глядя на меня усталыми глазами. — Собрать новое войско и отправить его в бой.

Сомневаюсь, что так будет, но Первому советнику Императора, пожалуй, может быть виднее.

— Время покажет, Ваше Сиятельство, к добру или к худу я не убил Хасан-пашу, — отвечал, не отводя глаз. — В остальном я выполнил всё, о чём мы договорились. Казна похищена, координаты складов переданы, даже небольшой военный груз привёз.

— И вы получите все полагающиеся награды, — ласково улыбнулся Тарасов. — Не беспокойтесь, Ваше Благородие, ваши усилия мы оценили по достоинству. Лучше вас не справился бы ни один князь, даже Светлейший. Жаль только, что заслугу в уничтожении войска осман мы не можем приписать на ваш счёт.

Я нахмурился. Себе уничтожение войска янычар я приписывать и не собирался. Сам в той мясорубке еле выжил. Роковая случайность, не более.

Тогда почему он говорит, что не может приписать мне эту заслугу? Зачем её вообще кому-то приписывать?

Вдруг брезентовый полог штабной палатки распахнулся, огоньки в лампах качнулись от сквозняка, и внутрь вошёл цесаревич Алексей собственной персоной. Лёгким движением руки он стряхнул снег с мехового ворота тёплого плаща и обвёл всех торжествующим взглядом.

— Господа! — громко возвестил он и взглянул на меня холодными серыми глазами, словно обращаясь только ко мне. — Я готов принимать ваши поздравления по случаю успешной операции по уничтожению войск противника! Разработанной, позвольте напомнить, мной и только мной. В условиях строжайшей секретности.

— Именно этим и объясняется её успех, Ваше Императорское Высочество! — тут же подлизнул наследнику между булок какой-то генеральский хлыщ.

— Секретная операция? — переспросил я у князя Тарасова.

В ответ он повёл бровями, мол, а как же иначе, и кивнул.

— Три десятка доблестных воинов из моей личной гвардии пожертвовали своими жизнями, чтобы уничтожить войско осман! — продолжал цесаревич, нагло улыбаясь. — К несчастью, все погибли. И я скорблю, что не могу назвать их имена, дабы не нарушить секретность операции. Но они будут жить в наших сердцах…

— Ах ты сука…

Князь Тарасов деликатно кашлянул и прикрыл кулаком лукавую улыбку.

Я что, это вслух сказал? Кажется, никто не услышал, а высокородный мудак продолжал распинаться перед остальными военными и советниками.

Так вот как он всё повернул…

Мигом перед моими глазами встал шелестящий вечерний лес и уходящая японка Нахх. Почти наяву я вновь увидел, как она вытаскивает из волос серебристую и острую, словно игла, спицу, как её роскошные пряди опадают шёлковым потоком, и Нахх исчезает в тени разлапистых елей.

Там, где она только что прошла, из гальки торчали несколько спиц. Казалось, что они упал в абсолютно случайном порядке и просто воткнулись в щели между булыжниками. Но с моей точки зрения одна спица накладывалась на другую, образуя причудливую фигуру короны. Простояв всего несколько секунд, спицы опали. Осталась стоять всего лишь одна.

Глава клана Лунных цветов всё же нашла лазейку и оставила в благодарность послание всего из двух слов.

Корона. Первенец.

Падла. Я так и знал.

Глава 2

Тонкие губы цесаревича изогнулись в презрительной усмешке, когда наши взгляды встретились. Ещё какое-то время он продолжал представление, явно наслаждаясь вниманием к своей персоне и дифирамбами в его честь.

Да, маленький отряд неизвестных воинов без опознавательных жетонов, без вообще какого-либо способа их опознать смог одолеть целое войско янычар. Не иначе как смекалка и беспредельный героизм.

По его взгляду я видел, что он знает, что я знаю. А я знал, что он знает, что я знаю. А он знал… Нет, пока на этом и остановлюсь.

Князь Тарасов взял один из стаканов в серебряном подстаканнике. Они стояли на небольшом подносе на столике рядом с самоваром и парой блюд с сушками и сухарями в ванильной глазури. Нацедил в стакан чай и подал мне. После чего подался вперёд и ласково, но твёрдо произнёс:

— Ваше Высочество, — не преминул учтиво поклониться князь, — бесспорно, ваши люди заслуживают высочайших государственных наград. Их героизм, их победа… Безусловно, они долго будут жить в наших сердцах. Но не стоит забывать и о тех людях, чей вклад кажется небольшим, но именно благодаря ему стала возможна такая победа.

— В самом деле? — Цесаревич Алексей провёл по тонким усам маленьким жемчужным гребешком и направился к нам. Серые глаза недобро блеснули. В шатре повисла тишина и повеяло холодом. — И о ком же вы говорите?

Князь Тарасов не отвернулся и не стушевался. Лишь мягко улыбнулся, указав на меня ладонью.

— О Его Благородии бароне Дубове, конечно. Казалось бы, он просто барон с маленьким имением в Ярославской губернии. Даже не имеет личной гвардии, подобной вашей. И тем не менее именно благодаря ему был обеспечен успех вашей тайной операции, Ваше Высочество.

Алексей уже встал рядом с нами. На миг уголки его губ дёрнулись вниз. А на лице князя появилось лукавое выражение. Такое появляется у любого ребёнка, совершившего явную пакость и пойманного, но сожалеющего лишь для вида. Князь Тарасов явно знал больше,