Раздавшийся шум открываемой двери, и в камеру заглянул охранник в чёрной рясе.

— Авров, на допрос! — громко произнёс он, и мне пришлось встать с кровати, на которой я лежал.

Меня провели по двум коридорам и доставили в привычную допросную, завели внутрь и усадили на стул, пристегнув наручники к специальному кольцу на столе. Подавители на руках, не давали возможность напрямую использовать магию. Конечно, я мог с лёгкостью сбежать отсюда, но это было ещё одной проверкой, которой меня подвергали. Если в самой тюрьме мне на глаза попадались не больше пяти охранников, то вот снаружи их было больше сотни. Мой питомец уже всё осмотрел и показал картинки, где прятались отряды быстрого реагирования. Такие же, как и мой охранник в чёрной рясе, только помимо того, что это были профессиональные воины, так ещё и маги среди них невероятной силы, раньше такие мне не встречались, и сказать, на что они способны, я не мог. Боюсь, что используй они площадные техники, я могу и не спастись, поэтому пока изображал из себя послушного аристократа, да и откровенных причин для нападения они не давали, не переходя определённую черту.

Тут раздаётся шум открываемой двери, и в допросную заходит новое лицо, ранее не виденный мной «монах», как я прозвал всех находящихся в этой тюрьме.

— Авров Дмитрий Потапович? — спросил он, присаживаясь напротив меня.

— Ну а кого вы здесь ожидали увидеть? Или уже забыли, кого необоснованно арестовали, да и вы забыли добавить мой титул — граф Авров, — ответил я.

— Не нужно ёрничать, есть протокол допроса, и я обязан его соблюдать. Меня зовут брат Павел, меня прислали из московской митрополии, чтобы разобраться с вашим случаем, — произнёс монах.

— Не знал, что у меня есть брат, мне кажется, вы несколько привираете, если мягко выражаться, — ответил я, откинувшись назад, насколько позволяли наручники, и попытался расслабиться, показывая, что новый гость не впечатлил меня.

— Все мы — братья. Перед Его ликом, но, если для вас это проблема, называйте меня младший магистр Павел. Я уже ознакомился с результатами вашего опроса и пришёл к выводу, что вы многое утаиваете от Ордена. Если вы пойдёте на сотрудничество, то мы можем отпустить вас, конечно, приглядывая, так как доверие нужно заслужить, а его к вам пока нет.

— Доверие? Да я уже сотни раз вам объяснял, что будь я хаоситом или работай на эмиссара Хаоса, то Байкальск давно был бы под их властью. Вам мало того, что я лично уничтожил несколько эмиссаров, не дал захватить город и спас принцессу Александру? — спросил я, начиная заводиться. Честно сказать, меня уже всё достало, и я сам готов обострить отношения, чтобы был повод выбраться отсюда. Я даже не барон, поэтому мой арест и содержание под стражей нарушают огромное количество законов, уж это я уже успел изучить.

— Во-первых, вы не арестованы, а задержаны для опроса на предмет непонятных для Ордена случаев. Во-вторых, подозревай мы, что вы работаете на хаоситов, разговор вёлся бы совершенно в других условиях и поверьте, у нас умеют разговорить даже немых. А мы сейчас с вами только беседуем, я не допрашиваю вас, просто веду опрос, это чтобы вы понимали сложившуюся ситуацию. Давайте лучше вернёмся к теме разговора, наш орден интересует технология производства магических свитков и артефактов, работающих в зоне подавления артефактов шаманов. Если вы согласитесь на сотрудничество, мы готовы отпустить вас, прямо сейчас. После подписания необходимых бумаг, — произнёс брат Павел.

— Ага, сейчас, разбежались. Если вам нужно, покупайте у графа Суворова, у меня с ним совместное предприятие. Никаких технологий я передавать не буду, можете хоть пытать меня, только предупреждаю, как только вы перейдёте черту, я буду иметь все основания, делать, что посчитаю нужным, защищая свой титул и свою жизнь. Уж не обессудьте. Если вашу тюрьму постигнет участь одной из крепостей оргов, — жёстко ответил я, не отводя взгляда от собеседника, выпустив частично свою ауру и подавляя его.

— Вы хотите напасть на Орден? — изобразив усмешку, спросил инквизитор, начиная нервничать, так как давление аурой я увеличивал. Магические подавители не влияли на духовное тело, а аура относится именно к той составляющей тела.

— С чего вы решили, я обозначил границы, перейдя которые вы вынудите меня защищать свою жизнь. Я никому не позволю сгноить меня в тюрьме или применять запрещённые методы допроса. Планета большая и такому талантливому артефактору найдётся место и в другой стране, где с должным вниманием оценят мои способности. Не думайте, что две сотни ваших «братьев», которые прячутся в соседнем здании, смогут меня остановить или вот эти игрушки на моих руках. За последние месяцы я не сидел без дела, а развивал свои способности, поэтому давайте перейдём к сути разговора и не надо меня пугать пустыми обещаниями. Скажу больше, я даже с нетерпением жду того момента, когда вы перейдёте черту, чтобы иметь все основания, покинуть ваш негостеприимный дом. Поэтому повторюсь ещё раз, никакие секреты производства артефактов, вы от меня не получите, мои люди, не знают, всей специфики, да и уверен, вы уже успели их «опросить». Так что теперь всё зависит от вас, ваше решение, как мы продолжим наше общение, будет тем поворотным моментом, с которого всё может начаться или закончиться, — сказал я, не отрывая взгляда и продолжая давить на собеседника, отчего он чувствовал себя очень неуютно.

Не знаю, сколько бы мы играли в гляделки, но через несколько минут дверь камеры открылась, и к нам зашёл невысокий монах с пакетом в руке, молча передав его брату Павлу, он протянул папку, в которой тот расписался. Дождавшись, когда дверь закроется, он вскрыл конверт и, прочитав содержимое, посмотрел на меня, изобразив на лице гримасу в виде улыбки.

Глава 2

Глава 2.

Авров.

— Господин граф, вам невероятно повезло, на ваше имя пришла индульгенция от главы Ордена Инквизиторов, в ней говорится, что всё совершённое вами до сего момента не может вменяться вам в вину вне зависимости от совершённых преступлений. На моей памяти подобных документов можно пересчитать на пальцах одной руки, и ещё ни разу, индульгенция не выдавалась простому графу, — произнёс сидевший напротив меня «брат» Павел.

— Ну, раз