— Ну что, ещё что-то вам показать? — спросила она, видя нас с порога.

— Нет, спасибо. Я почти женат. Да и обед скоро, — ответил Лаечко, — Вы лучше скажите, вот как зовут вот этого классного парня и где он живёт?

Она сделала вид, что не расслышала первую часть его реплики, и уставилась в его телефон.

— Это Виталий Владимиров, на седьмом этаже живёт, кличка Шекспир. А вам это зачем?

— Есть версия, что это он из общаги на улицу ворованные из анатомки черепа выкидывает. Уже даже есть уголовное дело. Так в какой комнате он проживает?

— 705-тая комната, — произнесла комендант немного растерянно, а потом добавила, — А я знала, что эти его игры и хеви-метал до добра не доведут. От саксофона до ножа, как говорится, один шаг!

— А почему Шекспир? — спросил я.

— Откуда ж я знаю, может, волосы длинные, потому что, а может, наркоман, как все творческие люди! Да было бы там творчество, ему Бог талант дал на гитаре играть, а он свой хеви рубит! У них там сейчас сходка, кстати. Сразу всех накроете!

— Чья сходка? Металлистов? — спросил Лаечко.

— Да мне что металлисты, что нигилисты, один чёрт. Поднимитесь и сами всё увидите!

Мы со старшим группы пошли по общажной лестнице на седьмой этаж. В узком коридоре, заставленном тумбочками и парой велосипедов, стояли двое. Рыцарь без шлема, но в железных доспехах, чеканенные латы которого отливали при свете люминесцентных ламп стальным блеском. На его плечах лежали стальные наплечи с шипами, а в руке он держал двуручный меч, опущенный остриём к линолеуму. Молодое лицо с тонкой шеей и коротко стриженной бородой с удивлением посмотрело на нас. Рядом с ним стояла дама в длинном голубом платье с расшитыми серебряными нитями рукавами и высоким поясом. На её шее висело серебряное колье с синим камнем, а волосы были убраны в сложную причёску, переплетённую лентами того же цвета.

— Здравствуйте, сударь и сударыня, — обратился к ним Лаечко, импровизируя, — А где тут Виталия Владимирова можно найти?

— Мы не знаем, — отвечает рыцарь, — Мы сами тут в первый раз.

— Попаданцы, наверное? — спросил Лаечко и тут же задал ещё один вопрос: — А вы почему так одеты?

— А у нас игра ролевая, «Замок на семи холмах», — ответила девушка.

— Что за игра? — не понял я.

— Ролевая, — произнёс рыцарь, но яснее не стало.

Про карты я знал, про шахматы знал, даже про кости знал, про спортивные игры тоже знал, а вот про ролевые — нет.

— Век у вас какой? — спросил у «игроков» Лаечко.

— У нас 2000 год от образования Альянса Трёх морей. Королевство Перекат, — без запинки произнесла дама.

— Ясно, — буркнул старший сержант, — Старший у вас тут кто?

— Это как посмотреть, — заявил рыцарь, — Вот я — рыцарь Серебряной лиги, а вот она — чародейка Золотой.

— Стой! Альтернативно одарённые, сейчас привлеку вас за попытку взрыва мозга сотруднику Росгвардии при исполнении. У всего вашего мероприятия старший кто?

— А, так это Мастер! Он старший.

— Фамилия как у мастера? — спросил на выдохе Лаечко.

— Мы не знаем, сэром Элриком зовут, — выдал рыцарь.

— Я пердолле, бобр курва, — покачал головой старший сержант, почему-то перейдя на нерусский язык.

И мы пошли мимо, на этаж, а там творилось страшное… Попутно, кстати, я потрогал лезвие рыцарского меча — тупое и холодное, скорее всего это не квалифицировать как оружие, но если шибануть таким, мало не покажется, но не в узких коридорах общежития, поэтому пусть носит свой двуруч, тут он бесполезен.

А по коридору, пахнущему краской и новым линолеумом, медленно прохаживались знатные дамы в бархатных платьях с шуршащими подолами. Мужчины в выцветших мантиях, изображая стариков, шаркали по полу, опираясь на посохи. Лица у всех были покрыты густым гримом — кто бледной белизной, кто фантастическими узорами. У каждого на поясе висело подобие холодного оружия: деревянные мечи, бутафорские кинжалы, один перец даже носил на плече огромный топор, но вроде как лёгкий и похоже из пенопласта. Лаечко машинально поправил автомат на груди.

Все ходили, перешептывались, разыгрывали сцены, и никто не замечал нас, словно нас и не было.

И Саше это надоело, и он свистнул. Резкий, пронзительный звук заставил всех вздрогнуть. В мгновение десятки глаз уставились на него.

— Старший ко мне! Остальные построиться вдоль левой стены коридора! Дважды повторять не буду!

И хаос стал упорядочиваться. Шелестя одеждами, участники потянулись к стене, сбивчиво, но послушно.

А к Лаечко подошёл высокий мордатый парень, одетый как монах из фильмов о мушкетёрах — в тёмное грубое одеяние с капюшоном, откинутым на спину. На груди у «монаха» красовался самодельный бейджик: «Мастер игры — сэр Элрик».

— И чем мы тут занимаемся, сэр Элрик? Я — старший сержант Лаечко, гвардии его величества императора Путина «ясно солнышко».

— Да, вижу я, что вы не по игре одеты, — произнёс Элрик, и я заметил, что зубы у этого парня были под стать средневековью, спереди несколько отсутствовало. — Мы ведём ролевую игру, комендант в курсе. Всё законно: не пьём, не употребляем, не шумим даже.

— Виталий Владимиров среди них есть? — спросил я.

— Не могу знать, — пожал плечами сэр Элрик.

— Шекспир, — произнёс Саша на вздохе.

— А… Шекспир⁈ — громко удивился оборачиваясь Элрик. Наверное, слишком громко, потому что стоявший у стены маг в синем халате и синей же треугольной шляпе рванул в проход, побежав в другой корпус.

Но и моя реакция меня не подвела, и я в тот же миг бросился за ним следом.

А беглец, подобно испуганному кролику, пулей вылетел в лестничный пролёт соседнего отсека. Его длинный халат развевался за ним, а треугольная шляпа была потеряна пару этажей назад. А он всё бежал, не разбирая дороги, расталкивая попадавшихся на пути студентов. Одна девушка с подносом и уставленным кружками, с визгом отпрыгнула в сторону, и чай брызнул во все стороны, словно фейерверк.

Я не стал объезжать эту лужу, а перепрыгнул через неё, едва не задев плечом парня в очках, который прижался к стене, испуганно округлив глаза. Маг, оглянувшись и видя, что я почти настигаю его, припустил ещё быстрее, снося на своём пути мусорный пакет. Пластиковые бутылки и обёртки разлетелись под ногами, но я уже был совсем рядом.

Цифры этажей проносились мимо меня, словно я падал. А он бежал к выходу, к стеклянным дверям, ведущим из общежития. Надо сказать, бегал он хорошо. И вот удача, его на мгновение занесло в проходную, он