Потом они вернулись. И попытались захватить Счастье Человечества с ходу. Это когда мы в первый раз обратились к Земному Содружеству за помощью.

А ведь в сказках и легендах многих земных народов есть упоминания о волшебных предметах, которые как бы живые. Да и в старых фантастических романах и повестях такие вещи упоминаются. Увлекался я одно время ретро-фантастикой, до того, как в армию попал. И ещё в конце двадцатого века многие авторы писали о таких живых машинах с искусственным интеллектом. Да и людей тоже можно было превратить в такие машины. Слово даже придумали такое — «киборги». И вот какому-то умнику в нашем Разведуправлении тоже пришла в голову эта мысль. Видимо, тоже сказки любил. И ретро-фантастику.

Ну, в сказках много чего напридумывать могут. Сказка ложь, да в ней намёк, как говорится. Добрым молодцам, красным девицам и всем прочим. Имеющий глаза– да услышит, имеющий уши — да увидит, как наш Комбриг выражается.

Но самое интересное началось когда мы все уже собрались вместе — я, Март, Джинн с этой Козой-Дерезой и ещё двое наших спецов — одного Рентгеном звали, а второго не помню. Вот тогда мы и нашли в одной из стенных ниш огромный сейф. Что самое интересное, на нём стояло клеймо завода Сан-Гали и дата «1908 годъ». Увидев сей артефакт мы все буквально остолбенели. Особенно этим ящиком Рентген заинтересовался, но тут же дал команду нам отойти подальше, а сам вместе с Джинном и ещё одним спецом принялся возиться с дверцей. Ничего у них не вышло, надо сказать — то ли дверца заржавела настолько, что не открывалась, а взорвать нечем было, то ли ещё почему. Унести сейф оттуда тоже нереально было — во-первых он тяжеленный был — мы бы даже все вместе его не сдвинули бы, к тому же от времени он, опять же, — буквально врос в камень. Джинн хотел из бластера замок отстрелить, чтобы дверь открыть, но Рентген, да и Дереза тоже, были категорически против. Мало ли что. Так что и эта тайна лабиринта оказалась неразгаданной. Во всяком случае — не мной.

А вот Марта этот ящик напугал чуть ли не до усрачки. Я никогда не видела его таким напуганным ни до, ни после, хотя за время моей службы мы, бывало, потом пересекались по разным причинам. То мы заложников освобождали, которых счастьевцы захватили, то наших вытаскивали из их зоны влияния. Но чтобы он чуть ли не по ляжкам хезал — я никогда не видела. А тогда Март чуть ли не на коленях нас умолял тикать оттуда. Мы, конечно, послушались в итоге. Прекрасно понимая, что вряд ли уже когда-нибудь найдём этот самый ящик в коридорах — они же постоянно меняли свою конфигурацию.

* * *

Они так и просидели до вечера. Один киношедевр сменял другой. Прапор взъерошил все чешуйки на шее от счастья, светодиод постоянно выдавал какую-то морзянку, лапки переступали по ветке вправо и влево. А Адмирал тихонечко похрапывал в кресле. Идиллия.

Периодически Адмиралу опять начинали сниться необычные сны. Они были короткие и незапоминающиеся. Мелькали только перед глазами какие-то смутно знакомые образы и картины из прошлого. Да и беседа с медиком видимо пошла на пользу. Иногда просыпаясь от звуков фильма старый вояка не переставал размышлять о том, почему ему был отдан приказ о проведении той операции. Перебирая рапорты, которые сохранились в его распоряжении ему попался один документ, на который тогда он не обратил внимания, а потом просто не было времени. Началась блокада планеты.

Когда всех выживших десантников, раненых, гражданских и караульную команду удалось погрузить в Разведбот, там практически не осталось места для какого-либо оборудования. Хотя археологи очень возмущались по поводу того, что не могут взять с собой свои лопатки и щёточки, или чем они там копаются в мусоре, штабс-капитан был непреклонен. Да и после того, как один из десантников вдруг бросился к шлюзу, что бы снова бежать к объекту, Малинин понял — ещё немного и они точно не улетят. Врубив маскировочное поле на полную, пилоты повели бот на орбиту. Хотя от маскировки в данном случае толку было немного — счастьевцы и так знали об их присутствии на планете. Те, кто был в лагере наверняка сообщили на орбиту о появлении земного спецназа. Но были инструкции и Уставы, которые предписывали, что именно и как нужно делать. А потому маскировку всё же включили.

Малинин тяжело переживал провал операции. Разведданных — ноль. Потери — более половины подразделения. Выйти на орбиту незамеченным кораблями Счастья — маловероятно. Оставалось надеяться на чудо.

Чудо.

В армейской жизни, как известно, места чудесам нет. Не верит в чудеса ни один военный человек. Но тем не менее они происходят.

Вообще «чудо» — вещь субъективная. Иногда самая простая вещь, которая в другое время показалась бы малозначительным пустяком, в определённых условиях воспринимается совершенно иначе. Это найденная в кармане помятая сигарета после тяжелого, изматывающего боя. Или последний глоток воды во фляжке, которую считал пустой последние несколько часов марш-броска. Многие люди даже не могут воспринимать то, что другие называют чудом. Просто не увидят его. И это касается не только тех, кто служит в армии. Такова природа человека. Его суть — всё воспринимать по-своему, иметь собственное мнение по любому поводу.

Отчасти «чудо» — это категория веры. У любого человека есть мечта. Порой человек в своих мечтах бывает очень бескомпромиссен. Он готов добиваться реализации мечты любыми доступными ему способами, потому что очень в неё верит. Но это должна быть особая вера: он верит в мечту, но он готов, что она не сбудется. Только при такой вере можно мечтать. И тут происходит какое-то судьбоносное событие. Чудо свершилось.

Видимо штабс-капитан в те далекие времена, поднимаясь на орбиту Зэду в кабине Разведбота, очень верил в то, что должно произойти именно чудо. Появившиеся именно в тот момент земные корабли, когда все орудия крейсеров Счастья, блокирующих планету, готовы были открыть стрельбу по маленькому боту, можно отнести именно к судьбоносным событиям в жизни всех спасшихся от взбесившегося лабиринта. Чуда искренне желали все на борту маленького корабля. Все