Сначала выпустил.

Потом…

…позвал назад.

* * *

Не проходит и десяти минут, как нас окружают до зубов вооружённые мужики. Очень злые. Оно и понятно: разлома нет, монстров нет, температура воздуха вернулась к обычной августовской. Зато есть двое сопляков, причём один – здорово подранный не пойми кем.

Не будь на нас формы Императорского училища – было бы обвинение в ложном вызове. А когда выясняется личность Лекса Львова…

В общем, получасом позже мы сидим в Особом отделе государственной безопасности – и вовсе не затем, чтобы повидаться с папашей Лекса. Даём показания. Отвечаем на занудно повторяющиеся вопросы. Излагаем произошедшее в мельчайших подробностях. Это неудивительно – я делал бы то же самое, выжимая из очевидцев самые незначительные, казалось бы, детали. Потому чётко отвечаю, стараясь припомнить всё…

…но кое-что оставляю неозвученным. Например, тот факт, что один из псов держал под брюхом некий предмет и явно очень им дорожил.

А вот непробиваемый на эмоции, идеально спокойный Львов начинает заметно злиться.

– Подытожим, – устало говорит наконец допрашивающий нас полковник. – Вкратце история такова: вы бежали за монстрами, на территории стройки увидели закрывающуюся арку разлома и вызвали помощь.

Киваем.

– И это совершенно точно были монстры, а не стая собак?

– Вы спрашиваете об этом четвёртый раз, – замечает Лекс.

– Молодые люди, если бы в трёх километрах от этого места не было настоящего разлома, я бы ни о чём вас не спрашивал, – хмыкает полковник. – Передал бы с рук на руки руководству вашего училища. Как, в общем-то, и поступлю чуть позже… Господин Каменский, вы точно не нуждаетесь в медицинской помощи?

– Об этом вы спрашиваете третий раз, – замечаю я.

Нуждаюсь, конечно. Хоть и не настолько, чтобы требовать немедленной госпитализации. Кстати, целительство в этом мире – единственный аспект магии, не то чтобы сохранивший прежнюю силу… но существуют не только родовые техники, и потому обучать целителей проще.

Полковник явно не в состоянии поверить, что «наш» разлом тоже был настоящим. И я его понимаю. Куда проще считать, что двое курсантов действительно нарвались на бродячую стаю. А тот кабан прорвался сквозь оцепление.

Но в процессе нашей беседы полковник получает заключение экспертов по поводу магического фона на территории той стройки…

…и меняется в лице.

Наши слова полностью подтверждены: разлом на территории стройки действительно был. Но маленький такой… Впрочем, мы абсолютно ничего и не преувеличивали.

В итоге наши показания запротоколированы и подписаны, а меня всё же отводят в лечебницу при отделе. Там я ещё раз убеждаюсь в адекватности местной магической медицины, а заодно в том, что мой товарищ обещает стать одним из самых крутых врачей империи.

– Слышал, вы на месте происшествия неплохо поработали, господин Львов, – говорит врач. И с сожалением добавляет: – Вам бы в медвуз пойти. По профилю военной медицины.

– Я занимаюсь самостоятельно по родовым техникам, – вежливо отвечает Львов.

Наконец – уже вечером – за нами приезжает «руководство Императорского училища». Если конкретнее: куратор первого курса. А если ещё конкретнее, то им оказывается не кто иной, как майор Зверевич собственной персоной. Причём вовсе не на казённом джипе, а на явно личной машине – российском кроссовере «Чайка».

По дороге в башню мы выслушиваем по полной. О дебилизме, которого от нас хоть и ждали, но не в таком масштабе.

– С мечом, – цедит Зверевич, – на монстра, какая потрясающая смелость. Какое умное решение. Я отстраняю вас обоих от тренировок в башне на оставшиеся три дня. За сильно большой ум, проявленный в припадке героизма.

Твою же мать… И за каким хреном теперь нам три лишних дня в башне? Это же было три часа тренировок для Лекса и девять часов для меня – потому я в первой тройке рейтинга. Много. И обидно. Я однозначно упаду в рейтинге. Кстати, интересно, повысят ли меня в нём в случае победы в турнире с Котовым?

– Андрей Викторович, – не выдерживает Львов. – Я как-то не верю, что лично вы проехали бы мимо того кабана, который летел на человека.

– Вы даже названия того кабана не знаете, герои хреновы. Двуглавый скроф. Третий уровень опасности. И лично я не попёрся бы к разлому, вооружившись одним мечом. А вы и вовсе должны были сидеть на месте, а не ехать за приключениями! – рявкает Зверевич. – Даже будь у вас крупнокалиберный пулемёт! Идиоты!

Ну… прав, конечно.

– А разлом-то закрыли, господин майор? – спрашиваю, пытаясь сменить тему. Закрыли уже, это мы узнали ещё в отделе.

– Да, – как-то неохотно отвечает Зверевич. – Но есть жертвы. Однако до курсантов монстры не дошли, если вам любопытно. Выпускной курс стоял километра за три, в последнем кругу. Благо среди выпускников подобных вам идиотов не нашлось… Наказание вы получаете не за то, что человека спасли. А за то, что вообще там оказались. Это понятно?

Переглядываемся. Вроде как нас сейчас похвалили?

– Господин майор, а вы не могли бы нас подкинуть не к башне, а туда, где мы… со скрофом воевали? – спрашивает Лекс. – Там мой родстер стоит, на нём мы уже сами доберёмся.

– Мне не по дороге, – отрубает Зверевич.

– Тогда, если позволите, я бы вышел, – бесстрастно говорит Лекс. – Отсюда до моей машины ближе.

– Ничего, от башни на такси доберётесь. После того как приведёте себя в вид, подобающий курсанту Императорского училища. Или хотя бы нормальному горожанину.

Уел…

Львов хмурится – видно, до него только дошло, как мы оба выглядим. Особенно я. А Зверевич продолжает:

– Кстати, позвольте осведомиться, Каменский, это от вас такая вонь или вы свою кошку где-то на помойке подобрали?

Возмущённый Крайт на секунду прекращает яростно вылизываться и злобно косится на майора.

– Это кот, – сдержанно отвечаю я. – Мой питомец.

– Помыть его вместе с собой не забудьте, – советует Зверевич и тормозит около башни. – И не забудьте, что шестого августа вы должны быть в лагере. Невзирая на проявленный героизм. И без питомцев, Каменский.

Слышу в голове презрительное фырканье Крайта и получаю картинку: мой кошак без труда форсирует трёхметровый забор из рабицы, окружающий территорию лагеря. Ну да, ему и не впервой. Котом, может, даже и удобнее…

Кстати, около лагеря есть лесок. А в нём, понятное дело, есть змеи.

Глава 10

Если Зверевичу всё рассказали в отделе, то в башне об инциденте, ясное дело, никто не в курсе. Но навстречу нам из лифта выходит Токсин и тут же замирает, оглядывая меня, Львова и вонючий меховой воротник на моих плечах. Да и сам я не колбасой пахну.

– Челюсть подбери, – советую ему.

– Вы откуда такие красивые? – с недоумением спрашивает Токсин.

Собственно, с кем ещё я могу обсудить случившееся?

– Расскажу через час. У меня. И Ильина с Палеем приведи.

Смыв с себя грязь, широким жестом указываю на ванну кошаку:

– Залезай.

– Коты не любят воду, – с сомнением сообщает Крайт.

– Ты химеринг, не забыл? Или хочешь вонять?

– Крайт вылижется.

Хмыкаю:

– Язык сотрёшь.

И почти насильно затаскиваю его в ванну. После чего убеждаюсь, что и химеринги воду не любят. Пока мою кошака, он покорно поднимает лапы и даже не огрызается. Но в моей голове с огнестрельной скоростью меняются картинки жестокой мести: Крайт в кровь царапает мне руки, складывает под подушку змеиные головы, разрывает в клочья мои ботинки… Ну хоть на коврик не ссыт.

А нет… поймав мою мысль, химеринг добавляет в картинки и это.

Ну, зараза пушистая!

После мытья кошак отправляется в спальню, показательно устраивается на подушке и начинает яростно вылизываться. А ко мне приходят гости, и мы со Львовым подвергаемся ещё одному допросу.

– Так не бывает, – решительно говорит Палей, дослушав рассказ.

Львов хмыкает и сообщает:

– Запротоколировано в Особом отделе.

– Я и не говорю, что вы врёте. Но так всё равно не бывает. Наверняка там было что-то другое, но не разлом.

– Магический фон разлома держится после его закрытия ещё несколько часов. Так что нет, Серж, ничего другого. Установлено что это был разлом.

– Маленький такой, – добавляю я.

– Предлагаю мозговой штурм, – говорит Львов. – У кого какие мысли?

– Я никогда не слышал о маленьких разломах, – задумчиво