Перекус надолго не затянулся, Тамара с важным видом сообщила, чем мы займемся дальше:

— Поиграем мы с друзьями и письмо напишем маме.

Я незаметно отбился от своего отряда и, убедившись, что Тамара на меня не смотрит, подошел к Сене, тот ка как раз начал убирать стаканы со столов. Писать письмо маме ему было без надобности — вон она, за линией раздачи мелькает.

— Дело есть, — серьезно сообщил я.

Сеня вздрогнул, обернулся и внимательно посмотрел на меня, будто ожидая подвоха.

— Ниче я не буду есть, — ответил он, видимо, уже попадавшийся на старый прикол.

— Я не про то, — сунув руку в карман, я достал капу, полученную от тренера, и показал толстяку.

— Это че?

— Капа.

— Э… — протянул Сеня, снова не поняв, что за резинку я держу в руке.

Да, от бокса пацан был максимально далек. Пришлось объяснить, для чего капа предназначена.

— А-а, всё-таки боишься, что Лев тебе зубы выбьет? — усмехнулся Сеня. — Че-то мне кажется, что твоя резинка тут не поможет…

Я нахмурился, намекая ему, чтобы не идиотничал, подколов и шепотков мне и так хватает, и тот недовольно добавил:

— Так а от меня чего надо?

— Капу-то нужно сварить.

— Ну и дела. Вот это кулинария.

Он всё ещё смотрел на меня со страхом и недоверием, во взгляде чётко читалось желание, чтобы я поскорее ушёл.

Если поможешь, дам тебе апельсин, идет?

Я прихватил с собой апельсин, без дела лежавший в тумбочке… По меркам пионерлагеря апельсин был настоящим сокровищем. Но поскольку на апельсин в любой момент могла позариться чья-то вполне конкретная «черная рука», я решил использовать актив, пока он не обесценился.

Сеня покосился на апельсин, сглотнул и облизал губы, видимо, предвкушая как это будет вкусно. Но быстро не сдался. Руку к апельсину не потянул.

— Как ее варят? — серьезно спросил он. — Ингредиенты, что ли, нужны?

Я объяснил несложную технологию. Сеня задумался.

— Ладно, мамка поставила варить на вечер компот. Пока не видит, я там твою капу сварю, гони апельсин.

Вот теперь он протянул руку, но я убрал свою.

— Утром стулья, вечером деньги, — улыбнулся я.

— Вообще-то, наоборот! — возмутился Сеня.

— Ничего не знаю, апельсин мой, условия тоже мои.

— Ладно… — Сеня огляделся. — За мной!

Мы проскользнули в святая святых столовой — кухню. Сеня вел себя крайне осторожно и делал все, чтобы остаться незамеченным. Из него определенно получился бы хороший Джеймс Бонд. Решительно взяв меня за руку, толстяк провел меня к плите, где стояла алюминиевая кастрюля необъятных размеров с непонятными буквами и цифрами на боку нарисованными тяп-ляп рыжей краской. И сейчас она медленно закипала.

— Подходит? Можешь сварить здесь, — буркнул он. — Только быстро, мама за картошкой пошла, скоро вернется. Тебе пару минут хватит?

— Вполне, — подтвердил я.

Вода не успела вскипеть, то самое, что мне и нужно.

— Кран где? — уточнил я.

— Зачем ещё? — Сеня с каждой секундой нервничал всё больше.

Он озирался так часто, что я заподозрил, что на две минуты его и не хватит — голова отвалится.

— Капу остудить.

— Вон там, быстрее только, блин, говорю же — матушка меня убьет!

— Не мельтеши, а стакан есть?

— С ума сошёл! В мойке, а там дежурные! — Сенькин шёпот уже с перепуга превратился в сип.

Ясно… я решил не заморачиваться. Опущу капу прямо в кастрюлю. Ну а чего, резина новая, никто и никуда ее не засовывал, поэтому компоту не повредит. Тем более, что Сенина тревога начала уже напрягать.

Сказано — сделано.

Я вытащил капу и подчеркнуто аккуратно сунул в горячую воду. Держать ее там следовало не дольше тридцати секунд, чтобы не испортить. А половины минуты будет вполне достаточно, чтобы резина как следует размякла. Засекши время, я вооружился половником, чтобы с его помощью вытаскивать капу обратно.

В нос ударил запах апельсина. Сеня не стал откладывать дело в долгий ящик и решил фрукт прямо сейчас слопать.

— Открывай холодную воду, — скомандовал я я, когда пришло время капу доставать.

Сеня молча сходил к крану, воду открыл. А я, ловко вытащив капу половником, бросился ее под эту самую воду подставлять. Через пять секунд закрыл кран. Ну все, управился. Взяв капу, я вставил ее в рот, аккуратно прижал пальцами. Зафиксировал. Не скажу, что она встала как влитая, по первой у меня даже появился рвотный рефлекс, но это дело исправимое. Достаточно подрезать у нее кончики.

Сеня наблюдал за моими манипуляциями с любопытством.

Мы почти закончили, когда с другой стороны кухни раздались шаги и оханья. Видимо, мать паренька несла картошку.

— Валим, Миха! А то меня матушка накажет!

Сеня потянул меня за руку. Мы побежали к выходу, но на пути случилось непоправимое. Сеня наступил на шкурку от апельсина, им же самим брошенную. Ну и начал размахивать руками. Я понял, что сейчас пацан распластается по полу, и решил его подстраховать.

Не помогло. Если бегемот падает, то его уже ничто не остановит.

Через секунду мы оба оказались на полу, а падая, Сеня задел кастрюлю с кипятком для компота. Та благополучно грохнулась, хорошо ещё, что не нам на головы. И кипяток волной разлился по полу, чудом нас не ошпарив.

Падая, кастрюля зацепила тарелку с сухофруктами. Тарелка разбилась, а сухофрукты разлетелись по полу, угодив в разлитую воду. Вот такой вот вышел компот.

— Бли-и-и-ин… мне крышка… — обреченно выдавил Сеня, потирая отшибленный зад.

Вообще, имей я в иные вводные, а не тело школьника, то остался бы да помог матери Сени ликвидировать всё это безобразие. Но обстоятельства складывались иначе… за такую инициативу мне попросту прилетит, а возможно, даже выгонят из лагеря. Мамка у Сени, видать, была крайне строгая. Вот тебе и сварил капу на свою голову, буквально.

Поэтому сопротивляться Сене, который тащил меня из кухни прочь, я не стал.