Монжор поднял руку, останавливая их.

– Ничего особенного теперь не будет, – изрёк он громко. – У нас к вам претензий нет. Можете идти, куда вам угодно. – Сказав, Монжор криво улыбнулся. – А вот женщин вам придётся оставить. Мы с ними кое о чём не договорили.

Оприты радостно отметили условие, выдвинутое вождём. Каким бы отродьем бандиты не были в большей своей части, они хорошо понимали замысел Монжора. Те, кто называли себя дурбами и носили меч, не примыкали ни к бандитам, ни к тескомовцам, хотели они того или нет. Но они были вынуждены соблюдать некий неписаный кодекс, нарушать который дурбы старались в редких случаях, да и то если подобные отступления оставались на совести самого отступника и не выносились на обсуждение другими. Так что брось дурбы сейчас женщин перед лицом угрозы со стороны опритов – и грош им цена, а не согласятся с предложением Монжора – им же хуже,

– Мутные звезды! Зачем они вам? – Свим ещё не договорил вопрос, как осознал всю его нелепость,

– И эту образину оставьте! – выкрикнул Тарпун. – Я с ним тоже хочу поговорить. Эй ты, рожа рваная, иди-ка сюда!

Малион оттеснил Свима.

– Встань туда, куда я тебя поставил, – процедил он сквозь зубы и вновь ровно и так, чтобы его слышали развеселившиеся бандиты, произнес: – Нам надо пройти!

Выждав несколько мгновений и видя, что напротив него люди и путры толпятся вокруг вождя и не думают уступать дорогу, Малион оглянулся на Свима, потом посмотрел на Невлоя, кивнул ему головой, Невлой ответил тем же.

– Пошли, как договорились, – обронил Малион и шагнул вперёд на плотную толпу бандитов.

Меча он не вынимал.

В течение тех пяти шагов, которые мерно и уверенно преодолевал Малион, время вокруг будто сгустилось, вобрав в себя множество действий и движений со стороны противников.

Смолкнувшие оприты с недоумением вглядывались в дурба-самоубийцу, рискнувшего, вопреки логике, пойти одному против нескольких десятков вооруженных разумных. К тому же, не робкого десятка, умеющих профессионально владеть оружием, и побывавших в схватках. Потому знали – один боец ничего не сможет сделать, когда перед ним несколько противников.

Замешкался Свим и сбил порядок движения команды. Он, подобно опритам, также недоверчиво относился к идее Малиона идти напролом, да ещё таким необычным манером, как тот с завидным самообладанием осуществлял в данный момент…

Зашумели женщины – им натерпелось обидчикам вновь показать своё владение кинжалами. На них грубо прикрикнул Ольдим, поставленный Свимом для наблюдения за ними…

Торн покрылся розоватой аурой, а Жариста оставила женщин и подсунулась под левую руку Сестерция… П”лияна проверещал имя Матери Пути и Исхода – его нечленораздельный возглас надолго лишил Жаристу слуха – и взобрался на самый верх чалмы Сестерция, принял угрожающую позу – нелепую и смешную…

Утробно захохотал Невлой и тихо вздохнул Тринер, он до сих пор чувствовал себя в команде Свима лишним, а длинные переходы и водные переправы не давали возможности восстановить ему силы…

– А-а, – на пределе человеческих возможностей закричал Синдей и кинулся навстречу Малиону.

Казалось, меч оприта уже достал до тощей плоти дурба и сейчас проткнет её насквозь.

Так всем показалось со стороны.

– Малион! – вскрикнула Клоуда. – Берегись!

В следующее мгновение, рассеченное пополам тело Синдея отлетело на добрых три шага от дурба. Как всё это произошло, не заметил никто: ни того, когда Малион достал оружие, ни особого замаха, чтобы с такой силой произвести удар, ни самого удара.

Сам Малион даже не сбился с шага. Оприты после мгновенного оцепенения возбудились праведным гневом.

Монжор успел крикнуть:

– Близко не подходить! Окружай!

Но его призыв потерялся в вое и улюлюканье бандитов. Многие из них сами догадались, как следует поступить, и устремились обхватить команду Свима со всех сторон. Многие из них надеялись вломиться во внутренние ряды команды через мальчика. Он казался самым слабым звеном. Мальчик не может устоять перед опритами.

– Камрат, смотри! – предупредил Свим и хотел прийти ему на подмогу.

Его остановил окрик Невлоя:

– Свим, держи строй!

– Держу! – огрызнулся совершенно сбитый с толку Свим.

Он боялся за малыша, а его поставили с внешней стороны, самой опасной. Мастерское владение мечом Малиона его не убедило – в бою разное бывает: раз получится, два сойдёт, а на третий либо времени не хватит, либо кто исподтишка нанесёт рану. Да и не привык он, чтобы на него со всех сторон покрикивали и указывали что делать. Всё это накладывалось на неприятное чувство собственной неуверенности и растерянности: суетится, что-то пытается делать не то, что следует.

Тем временем на мальчика набегали два оприта – человек и путр. Они с широко разинутыми ртами и глазами удивительно были похожи друг на друга – нечто среднее между всеми разумными. Их мечи угрожали направленными на малыша заостренными клинками. Свим напрягся и не мог оторвать от Камрата взгляда, боясь пропустить мгновение, если вдруг мальчик не выдержит первого наскока сразу двух противников, и надо будет всё-таки вмешаться и спасти его от неминуемой гибели.

Не будь рядом с ним Клоуды, он бы, наверняка, упал на неровности дороги. Клоуда едва удержала его. Свим на некоторое время отвлёкся и пропустил момент, когда оприты достигли мальчика. Лишь краем глаза он отметил синюю молнию, она промелькнула справа от него – значит, малыш отразил атаку.

Или нет?

– Спасибо, Кло, – пробормотал он и повернул голову к мальчику.

Камрат, явно подражая Малиону, таким же ритмичным шагом продвигался вперёд, хотя шаг его уступал шагу дурба. Два трупа опритов катились по земле за его спиной.

У Свим от удивления и в то же самое время от противного холодка в груди – мальчик, похоже, одним взмахом меча поразил сразу двух взрослых и опытных разумных, покачал головой. Нет, сегодня в трёх берметах от него находился не Камрат, а кто-то другой, неизвестный.

Теперь язык не повернётся назвать его малышом…

Крики, стоны и проклятия бандитов удавалось перекрыть женщинам. Они визжали от страха за себя и своих защитников, на бандитов обрушился шквал ругательств и обидных прозвищ. Их словесной фантазии мог бы подивиться любой – откуда у горожанок, у многоимённых появился такой богатый запас уничижительных эпитетов и едких фраз?

Выкрики женщин не оставались без ответа, доводя опритов до исступления.

– А-а! Такие-то и такие! – ревели в ответ мужчины и старались пробиться сквозь редкую цепочку защитников.

– Достань его, достань! – как