Страж не обладал чувствами и не был подвержен эмоциям. Я ощущал его так, будто наши сознания слились в единое целое, а потому прекрасно понимал всё, что он со мной делает. Ему было совершенно плевать на мои желания, на всё то, что я собирался ему предложить. Он действовал с конкретной целью и не имел преград для её достижения. В его понимании я — вирус, который следует уничтожить. И его не волнует, что знания, ради защиты которых он пробудился, попали ко мне не по моей воле.

Вначале я защищался, затем пробовал драться, и чем сильнее брыкался, тем жёстче действовал страж. Моя защита рухнула в мгновение ока, а атака ушла в пустоту, как крохотный камень, брошенный в бездонную пропасть. Злость ровно так же оказалась бессильной, я мог лишь винить себя за неосмотрительность, глупость и завышенную самооценку. Слишком рано я возомнил себя всесильным и решил потягаться с тем, кого создал сам Творец. А он как никто понимал, с чем придётся столкнуться этому псу, ведь мы являемся его частью, а значит, и амбиции в нас заложены те же.

В этой Вселенной всё соткано из первичной материи, всё, кроме жизни. Наше (да, впрочем, и любое) сознание ничем не привязано к материальному миру. Его можно отделить от физической оболочки усилием воли либо с помощью смерти. Так и страж являлся отдельным сознанием. Вот только в отличие от нас, его не ограничивало тело с кучей запретов в генетическом коде.

Эта мысль посетила меня внезапно и показалась настолько бредовой, что я не сразу сообразил, чем она способна помочь. Но мозг зацепился за нее и продолжал гонять по кругу, будто заевшую пластинку. Словно кто-то могущественный дал мне подсказку, и как всегда в подобных случаях, забыл приложить к ней инструкцию. Я уже держался на остатках воли, продолжая растворяться, как сахар в горячей воде, когда зацепился за одну странную идею.

Знания Творца всё ещё сидели во мне, завёрнутые в мою личность, будто конфета. Впрочем, страж уже давно её сорвал и теперь аккуратно рассасывал карамель в попытке добраться до вожделенной мякоти. А я пошёл по другому пути, потому как понимал: на его поле мне не добиться победы.

Подхватив ком первичной материи, я принялся за работу. Словно кусок пластилина я мял её, комкал и растягивал в нужных местах, пока не получил некое подобие человеческого тела. Но впереди меня ожидало самое сложное: каким-то неведомым образом упаковать в получившуюся куклу сознание стража. И пока он продолжал ломать мою волю, я особым образом закручивал энергетические потоки, создавая ловушку.

Виток за витком, будто проволоку в трансформаторе, я наматывал энергию на пустой кокон, пытаясь поймать нужную частоту. И как только сознание стража откликалось, я переходил к другому типу энергии. Примерно на третьем круге я ощутил, что его воля ослабевает, и взялся за дело с удвоенной силой. Мне было несложно, ведь я чувствовал всё то же, что испытывал страж. А сейчас он пребывал, в полном недоумении. Даже когда я взялся за финальный пучок энергии, он не сопротивлялся, потому что не мог. Ведь я не боролся с ним, я дарил ему жизнь, и в его программе попросту не было арсенала, способного противостоять подобной хитрости.

Наконец я доплёл восьмёрку и зациклил поток на сознании стража, а затем вынырнул в реальный мир.

Я понял, что всё получилось, когда увидел его, стоящего посреди столовой, в полном недоумении от происходящего. И вышло даже гораздо лучше, чем я себе представлял. В момент воссоединения стража с его физической оболочкой та часть моего сознания, которую он успел поглотить, высвободилась и вернулась к законному владельцу. Иначе и быть не могло, ведь энергетика моего пока ещё живого тела имела собственные настройки, не позволяющие душе покинуть его раньше времени.

— Добро пожаловать в мой мир, — ухмыльнулся я.

Однако вместо приветствия страж сразу бросился в атаку. Но теперь я нисколько не сомневался в своей победе, ведь игра перешла на моё поле, где действовали знакомые мне правила физического мира. А вот для стража он явно непривычен. Это было видно по неуклюжим движениям и лёгкой дезориентации. По пути ко мне он умудрился дважды споткнуться и врезаться в стол. Похоже, он всё ещё полагал, что способен проходить сквозь твёрдые объекты. Но и обычным человеком он всё-таки не был, а потому учился мгновенно.

Его первый удар вышел смазанным, неумелым, я блокировал его, даже не переключив организм в скоростной режим. В ответ я сунул ему кулак в челюсть и немало удивился, попав на аналогичный блок. Пришлось действовать более решительно.

Удар ногой в грудь отбросил противника на пару метров, но он успел собраться и уйти в кувырок, прежде чем мне удалось его добить. Мало того, страж позволил к себе приблизиться и атаковал меня коротким боковым по корпусу. Боль пронзила бок, но тело быстро сориентировалось и отключило негативные ощущения. Из-под апперкота я ушёл, отклонив голову с траектории удара, поймал его руку на предплечье и, слегка отведя её в сторону, выстрелил локтем в челюсть противника.

И снова мимо. Страж будто знал, что я собираюсь предпринять. Хотя это и не удивительно, ведь некоторое время наши сознания сливались в единый поток. Я даже многие его движения определял как свои. Суть любых единоборств заключается в изучении биомеханики человека. Затем выстраивается определённая система приёмов, позволяющая в той или иной мере влиять на противника. Лучший тому пример —айкидо, где элементарный залом руки влечёт за собой падение человека. Но, если внимательно присмотреться, каждый мастер исполняет приёмы по-своему. Это как почерк, который индивидуален у каждого. Вот и страж использовал именно мой рисунок боя. В нём всюду сквозило подражание: в том, как он ставил ноги, как блокировал удары и как из-под них уходил.

Вот он, реальный бой с тенью, когда и противнику заранее известен каждый твой шаг. А ведь я ежедневно тренируюсь, и каждый раз заканчиваю занятия, сражаясь с воображаемым противником. И на этот момент всегда использую один хитрый приём: позволяю телу взять верх над разумом. Годами я изучал техники различных единоборств. Какие-то были мне ближе, другие казались противоестественными, но от этого ещё более эффективными. Но главное в том, что я научился действовать на уровне рефлексов, совершенно не думая о