Харан никогда не присутствовал на таких чисто женских и таких циничных по содержанию сборищах, когда женщины, не стесняясь, говорят о своих утешных потребностях.

Возможно, каждая из них, будь одна перед лицом других мужчин, вела бы себя совершенно по-другому – статус женщины в обществе обязывал. Но вот они собрались на посиделки и, не таясь, говорят о своих, обычно скрываемых от других, заботах.

– Давно бы пора! – крикнула Жариста и обратилась ко всем: – Я уж думала, что она, наконец, соберётся это сделать лишь тогда, когда от Харана ничего не останется.

Взрыв хохота заглушил её слова. Сконфуженный Харан, не зная, куда себя деть, потоптался и решил благоразумным покинуть сборище женщин. Пусть без него выговорятся.

Позже его нашёл Ф”ент.

– Слышал? – уныло спросил он. – Они решили завтра утром выходить отсюда и идти в Примето.

– Слышал, но не вижу в том беды. Не сегодня, так через несколько дней уходить отсюда всё равно надо.

– Да, надо, – нехотя согласился Ф”ент. – А если вернётся Свим? Он на нас надеялся, что мы его подождём.

Харан с удивлением посмотрел на выродка.

– Я такого не помню. Свим попрощался с нами и никаких обязательств ждать его здесь с нас не брал. Ты что-то, стехар, придумываешь. Я тебя не понимаю.

Ф”ент поджал под себя обрубок хвоста и вывалил язык – явный признак волнения и неуверенности в себе.

– Я остаюсь его здесь ждать, – выпалил он с подлаиванием.

– Но зачем? Он же пойдёт в Примето, и мы его там встретим… Нет, ты серьёзно решил его дожидаться в руинах?.. Что случилось, стехар?

– Пока ничего, но может случиться. Ты знаешь, Харан, я хочу остаться, – жалобно пролаял Ф”ент. – Вы идите, а я посижу здесь денёк-два. Посижу один… Понимаешь, я всегда мечтал о таких любовницах, как сказочная Кокоша и удивительная Ч”юмта. Да, мечтал. И вот я их получил. Мне повезло, но сейчас я уже не могу-у! Авво!.. Понимаешь! Мне надо побыть одному. Хотя бы день!.. Лучше два!

Харан обескуражено покрутил головой, не зная, плакать или смеяться. Даже любимые женщины порой становятся в некоторые времена лишними. Ведь у него то же самое получилось с Гелиной.

– Ну и ну, уважаемый стехар, – только и сказал он. – Я тебя, конечно, понимаю, но поймут ли тебя твои… подопечные?

Неизвестно, что он там говорил и как объяснялся со своими подружками, но утром отряд вышел из руин без Ф”ента. Он даже не провожал уходящих. Кокоша и Ч”ьюмта, мирно беседуя, пристроились где-то в конце колонны и отсутствием стехара явно не обеспокоились.

Харан похмыкал, на вопрос Гелины, к чему это он, отделался шуткой и позабыл о выродках.

Но от Харана укрылось то напряжение, скрываемое пустой болтовнёй, с каким любимые Ф”ента следили за другими выродками – не повернул ли кто назад, к их любезному другу, чтобы остаться с ним, пока они находятся в разлуке?

Только на шестой день перед путешественниками блеснули желанные воды Ренцы. Радости спутников не было конца, особенно счастлива была Гелина.

– Я же говорила, – поворачивала она смеющееся лицо к Харану, – и вот мы вышли к ней!

Харан тоже был рад, поскольку весь их план, с подачи ненаглядной канилы, был построен на чистой воды авантюре, так как никто – ни люди, ни выродки – понятия не имели, как надо идти в Примето. За исключением одного – надо всё время идти на юг, и тогда, по общему представлению, они выйдут либо к Ренце, либо к дороге Фост-Примето.

И, оказалось, они не прогадали в своих чаяниях.

Отряд подступил к крутому скалистому берегу. С него открывался вид на широкое и глубокое ущелье Ренцы, пробившей когда-то ложе через возвышенную гряду, протянувшуюся поперёк водотока.

Противоположный берег являл собой многослойный пирог напластований разных эпох жизни планеты и реки. Весенний межень местами оголил загромождённое огромными, едва обкатанными водой и временем, камнями дно реки. Поток, где плавно, а где с пеной, бурунами и шипением перекатывался через них, теснился в узких протоках.

По плану Гелины надлежало реку пересечь с тем, чтобы потом, следуя вдоль её левого берега, уже никуда не сбиваясь, выйти к Примето.

Прикинув с высоты состояние водотока, размещение камней и расстояния между ними и незатопляемыми участками, Харан сказал обступившим его и Гелину спутникам:

– Нам здесь не пройти.

Гелина, закусив припухлую губу, топнула ногой. Ей вывод Харана показался совсем неубедительным.

– Надо прежде попробовать, – заявила она не терпящим возражений голосом, – а уж потом утверждать о невозможности перехода. Спускаемся вниз! Ищите удобный спуск!

– Милая, зачем так рисковать? – пытался призвать Харан к благоразумию необоснованно решительно настроенную подругу, хотя, зная её характер и некоторую фанатичность в достижении цели, был уверен в тщетности своих призывов.

Но сказать он должен был.

Гелина отмахнулась от него.

– Мы сегодня будем ночевать на том берегу! – подбадривала она своих соратниц, верящих ей беззаветно, а Харану сказала, смущенно улыбаясь: – Мне так хочется попасть домой, и выспаться в настоящей кровати, сменить эту грубую походную одежду, поесть что-нибудь такого…

Харан ответил ей понимающим кивком головы. Она права. Сколько можно скитаться? Спать на земле, есть что попало, быть в бесконечной настороженности и ежеминутно хвататься за кинжал?

Он помнил Гелину в Габуне. Красивые платья из невечной материи, полуоткрытые плечи, изумительные причёски, лёгкие, словно воздушные движения её удивительного тела…

Спуск вскоре был найден. Цепляясь за каменные выступы, помогая друг другу, люди и путры не без труда добрался до уреза воды. Песок заскрипел под их сапогами, какая-то живность юркнула с берега в воду.

Отсюда, на уровне её поверхности, река оказалась, на взгляд разочарованных спутников, значительно шире, воды в ней несоизмеримо больше, а противоположный берег почти неприступным; шум от воды стал оглушительнее и поток её яростнее, а камни – скользкими, и отстоящими один от другого на длину десятка взявшихся за руки людей.

Они стояли и смотрели уныло на открывшуюся панораму. Не стоило и думать пускаться в бессмысленную и опасную игру по имени переправа через реку в этом месте.

Харан, Жариста и другие женщины, как могли, успокаивали уязвлённую до слёз неудачей Гелину. Канилу злило само стечение обстоятельств: против природы не встанешь с кинжалом в руках, её не испугаешь, не уговоришь, не покоришь взглядом или словом. Её не упросить, ей не приказать…

Подъём наверх занял значительно больше времени и сил.

Солнце перевалило на вторую половину дня, все устали и проголодались. Тут же у