– Форс тоже говорил с Клаврисом, – иначе расценил мое замешательство Иригос. – Но тот остался непреклонен и чуть…

– Мне это неинтересно.

Я со звоном опустила ложку в чашу, а Риг смущенно замолчал. Он выглядел подавленным и обнадеженным, особенно когда снова заговорил:

– Тогда о чем я могу с тобой поговорить?

– О чем угодно, кроме Клавриса.

Он согласно хмыкнул, радуясь тому, что я его не прогнала.

– Хочешь… – запнулся он. – Хочешь узнать о ком-то определенном?

Я задумчиво откусила немного хлеба и стала неспешно пережевывать. Тянула время. Конечно, вопросы у меня были, ведь я очень хотела поговорить о Змее, но боялась заикнуться о нем. Боялась помыслить об этом человеке и безумно тосковала. Потому что понимала – он непросто ушел на задание, чтобы потом вернуться через неделю или месяц, а пропал из моей жизни надолго. Возможно, навсегда.

От этой страшной мысли рука с ложкой дрогнула, выплескивая остатки супа обратно в тарелку.

– С ним все в порядке, – догадался о моих думах Иригос.

– Ой ли… – отставила я от себя почти опустевшую тарелку и уселась удобнее.

– Не совсем, – повел плечом Риг. – Но вернуть тебя он настроен решительно. Все три дня до отъезда он был здесь и…

Я подняла ладонь, останавливая Иригоса, и тот удивленно замолчал.

– Не все сразу, Риг, – потерла я пальцами уголки глаз, ощущая влагу. – Пока мне хватит.

Он понимающе кивнул и, подождав, заговорю ли я снова, спустя время моего молчания в итоге поднялся из кресла. Но, прежде чем уйти, произнес:

– Я обещал твоему отцу беречь тебя, но получается это у меня отвратительно.

– И не поспоришь, – еле слышно пробормотала я, отвернувшись к окну.

– Рей.

Его голос прозвучал неожиданно болезненно, и я все-таки еще раз на него взглянула:

– Прости меня, – его плечи поникли. – Один я не мог ничего поделать. Будь Маврик на моей стороне, то…

– Все уже произошло, Риг, – перебила я. – Незачем гадать о том, что могло быть. Оно уже есть, и это не изменить. Они вынесли жестокий приговор, но сохранили мне жизнь, за что я им благодарна. У меня будет шанс отомстить.

Я заметила испуганный блеск в глазах Иригоса. Наверняка он подумал, что я строю планы, как убить Маврика и Клавриса. Поэтому добавила:

– Если захочу. А желание мое будет зависеть от того, как ты ответишь на мой вопрос.

Риг заметно напрягся:

– Что ты хочешь узнать?

Мои губы растянулись в кривой ухмылке:

– Как Клаврис отнесся к смерти Грас? Скорбел? Страдал? Или сделал ее гибель предлогом для того, чтобы отомстить Змею?

– Это несколько вопросов, – заметил Иригос.

– Но смысл у них один.

Он невесело улыбнулся и неспешно поковылял к двери.

– Я не лезу в личные дела жителей Обители, – предупредил меня Риг. – Но довелось застать Клавриса и его ученицу за несколько иными отношениями, чем подопечный и наставник.

– Грас любила Клавриса, – уверенно произнесла я то, что заметила уже давно.

– Да, – подтвердил Иригос. – И Клаврису нравилась ее любовь. После смерти подопечной он от всех отстранился и почти не покидал дом. Вышел из него, лишь узнав, что ты очнулась.

Я задумчиво нахмурилась. Ожидала любого ответа, вплоть до того, что Клаврис презирал Грас, но не этот. Мог ли он тоже любить? Если оно так, то я понимала желание Клавриса наказать убийцу его женщины. Пусть и ненамеренного. Но зачем тогда он отнял меня у Змея? Чтобы я заменила Грас? Так этого никогда не произойдет. Я скорее убью себя, в идеале – Клавриса, но ни за что не стану его.

Тогда на что рассчитывал Клаврис? Пожелал просто над нами поиздеваться?

– Старый козел, – бросила я в сердцах, припомнив одно из ругательств Талины.

Риг, который уже взялся за дверную ручку, удивленно обернулся, не ожидая от меня подобной реплики. Сначала я не поняла, что его смутило, но потом сообразила:

– Извини, Риг. Это я не про тебя.

– А-а-а, – догадливо протянул он, открывая дверь. – Я все понял.

И шагнул за порог, но вдруг замер:

– Можно к тебе приходить?

Все еще хмурясь и злясь на Клавриса, я отрывисто кивнула:

– Можно, Риг.

– Спасибо, – шепнул он напоследок и наконец-то ушел.

А я легла в постель, давая волю эмоциям. Услышать о Змее оказалось сложнее, чем думала. Внутри все дрожало и сжималось, заставляя сердце биться сильнее, а душу терзаться в агонии. Мне хотелось узнать все о своем, теперь уже бывшем, наставнике, в то же время становилось страшно. Вдруг ему было еще хуже, чем мне?

Я прикрыла веки, позволяя двум скупым слезам скатиться и с тихим щелчком упасть на подушку.

Да. Я была сильно привязана к Змею. Не страхом, не меткой, не доверием и уважением, а чем-то иным. Более глубоким, сильным и прочным. Без него все стало блеклым и пресным, будто я вернулась в шкуру ловца, когда ничего ценного в душе не было, кроме любви к сестрам.

– Мир – гора, жизнь – телега с навозом, а я – осел, который неспособен ее тащить, – иронично усмехнулась я своим философским мыслям.

В итоге уснула с грустной улыбкой. Вечером Данис пришлось постараться, чтобы меня растормошить и перевязать. Заодно сообщить «прекрасную» новость, что раны заживают быстро, и недели через две я смогу отправиться в Обитель, чтобы возобновить тренировки.

Как Иригос и обещал – все это время он ко мне приходил. Почти каждый день и всегда приносил что-нибудь вкусное из Дириамских пекарен или передачку от Майра. Булочки с повидлом, блины с творогом, оладьи с вареньем. Меня словно хотели подкупить и тем самым добиться моей благосклонности. И видят Древние! В какой-то мере сладости возымели действие. Уже через неделю я стала спокойнее, а на вторую – начала спрашивать: зайдет ли Риг ко мне завтра. На что тот с улыбкой отвечал: «С радостью».

Талина и Ривар тоже пытались меня кормить, приговаривая, что здешняя еда – та еще отрава. Но я попросила их воздержаться, а то от сладостей, приносимых Иригосом, уже начинала набирать вес. Немного, но все равно, для первого дня тренировок на пользу не пойдет. Поэтому я стала делать упражнения, когда оставалась одна.

Сильно себя не нагружала – в основном приподнимала и опускала руки, приседала, покуда получалось, и повторяла движения, которым обучил меня Змей. Закрывала глаза и представляла нашу поляну в лесу. Его голос, прикосновения и наставления. А когда останавливалась, слышала призрачное «молодец».

Так пролетели еще две недели. Благодаря лекарствам и настойкам, которыми меня пичкал Алхимистр, я быстро окрепла. Тайные тренировки не позволили мышцам одрябнуть, а благодаря сближению с Иригосом и редким беседам с ним о Змее – я перестала впадать в ступор,