Мне оставалось только почесать голову. В таких деталях я не разбирался, просто пытался воспроизвести более-менее знакомую по будущему схему. Магниты крутятся, вокруг них формируется магнитное поле, рамка с проволокой его пересекает и разгоняет электроны. Сначала в одну сторону, потом в другую — вот и весь сказ. Главное, что на идущих от обмотки проводах появились плюс и минус.

— Потом попробуем все варианты, — решил я. — А сейчас давайте сделаем хоть что-то, а то надо же Николаю Николаевичу подарок устроить[72].

— Думаете, он не видел генератор? — удивился Достоевский. — Нет, штука точно полезная, но разве ж сам великий князь будет в нем разбираться? Ему бы сразу что-то собрать…

Несмотря на все разговоры и попытки увести разговор в сторону, мои инженеры внесли и свой вклад. Генрих Антонович рассказал, что читал про дуговые лампы Фредерика Холмса, и тот предлагал использовать центробежный регулятор Уатта для выравнивания напряжения. Я как услышал про это, так чуть руки не опустились. Думал, сейчас удивлю всех лампочкой на полвека раньше, чем положено, а тут, оказывается, все уже придумано.

Стоп!

— Ты сказал дуговые? — слово царапнуло какое-то воспоминание из будущего.

Леер принялся рассказывать про маяки, где как раз использовали подобные изобретения. Генератор, лампа, заполненная газом, который светится от электрического пробоя и температуры… Вот оно! Во-первых, лампы с нитью накаливания еще никто не изобрел. И во-вторых, электричество — это же золотая жила с точки зрения добычи всего, что мне нужно для моей броненосной и летающей техники.

Гальваника, о которой в этом времени уже знают, но которую еще не додумались использовать для нормального укрепления металла. Электролиз — если получится, то у меня будет столько алюминия, сколько душе угодно. Электрическая дуга — а это уже не алюминий, это сталь и в огромном количестве. Можно будет пропустить этап с мартеновскими печами и сразу шагнуть еще дальше. Подберем подходящие присадки и…

Но это потом! Сейчас мы фиксировали магнит, докручивали обмотку — это я уже со спокойной совестью доверил Лееру с Достоевским, а сам занялся подготовкой лампочки. В качестве оболочки пойдет обычная стеклянная банка. Вакуум? Обойдемся без него. Нить накаливания? Мне бы вольфрама, тем более что его уже давно открыли, вот только лабораторные опыты и реальная жизнь — это две большие разницы. К счастью, есть прекрасная замена.

Графит проводит ток, а нам тут как раз недавно завезли новую партию карандашей с очень тонким стержнем. Точно меньше половины миллиметра — кто-то сэкономил, а я сейчас смогу это использовать… Расщепив карандаш, я вытащил грифель и аккуратно закрепил его на контактах. Потом поставил сверху банку и соединил всю эту конструкцию с работающим паровым генератором.

Пахнуло чем-то паленым, а потом тусклым ровным светом загорелась угольная нить.

— Красиво, — выдохнул Леер. — Неужели электричество и так может?

— И не только так! — я рубанул рукой. — С этого дня начнем активно заниматься не только паром, но и им тоже.

— Значит, вон он какой подарок для великого князя, — Достоевский смотрел на горящую лампочку, не отводя взгляда.

— Это только часть подарка, — я прикинул время. — Нужно еще пять таких лампочек. Лучше десять, пусть будут запасные… А еще медные пластины! И побольше!

В этот момент я напомнил себе мужика из мультфильма «Падал прошлогодний снег», но это же не повод останавливаться. Леер с Достоевским переключились на лампочки, а я тем временем собрал из фанеры стенд и развел по нему провода. Вот, всего ничего поработал электриком в будущем, и пригодилось.

Инженеры отставали. Грифель крошился, потому не из каждого получалось собрать лампочку, и я воспользовался моментом, чтобы доработать систему. Добавил еще медного кабеля и на этот раз протянул его не напрямую, а каждую линию через одну общую точку. Изначально в плане были семь лампочек, складывающихся в букву «Н», и один выключатель. Но раз материалы позволяют, а размеры не имеют значения, то почему бы не добавить побольше выключателей.

Через пятнадцать минут мы закончили, я оглядел получившегося монстра, а потом махнул отступившим в сторону Лееру и Достоевскому.

— Собирайтесь. Поедете со мной на именины великого князя.

Кажется, приглашение на столь высокий прием удивило мою ученую братию даже больше, чем все, что мы сделали до этого.

* * *

Михаил Николаевич Романов недовольно хмурил брови. Он сделал ставку на показавшегося таким интересным капитана, а тот подвел его. Не пришел вовремя на именины брата, и как с таким человеком можно иметь дело?

— … поздравляю, ваше высочество, — до Михаила долетел вкрадчивый голос. Кажется, говорящая с Низи девушка работала в госпитале вместе с Анной Алексеевной. Михаил повернул голову и как раз услышал окончание ее речи. — И… я слышала, ваше высочество, что капитан Щербачев готовит вам в подарок что-то по-настоящему невероятное.

Михаил сначала расслабился, найдя объяснение поведению своего протеже, но потом заметил хищную улыбку на лице отошедшей от брата девушки и изменил свое мнение. Он достаточно времени провел при дворе отца, чтобы знать, как выглядят те, кто только что сделал кому-то подлость.

— А нам он ничего не рассказал, — в разговор с Николаем включился Корнилов. В отличие от Михаила адмирал ничего не заметил и принял интригу девушки за чистую монету.

— Что ж, буду ждать с нетерпением, — Низи тоже сделал вид, что поверил. Впрочем, Михаил ни мгновения не сомневался, что тот просто нашел способ показать свою неприязнь.

— А вот и наш капитан, — Эдуард Иванович Тотлебен первым заметил подзадержавшегося гостя. Выглядел тот не лучшим образом: мундир точно несвежий, пятна грязи на сапогах и непонятные черные точки на обшлагах.

С одной стороны, это было знаком того, что Щербачев опоздал не просто так. С другой, Михаил не был уверен, будто хоть что-нибудь сможет поколебать уже сложившееся у его брата мнение. Так все и вышло… Меншиков подозвал капитана, который сразу же поздравил Низи, но тот словно не слышал ни одного его слова.

— А теперь разрешите внести подарок, — Щербачев все же смог привлечь внимание.

На громкий голос повернулась половина зала, и Николаю пришлось вежливо склонить голову. Фактически его заставили это сделать, и теперь, Михаил был уверен, брат никогда этого не простит. Разве что случится что-то действительно невероятное.

Тем временем в зал внесли странную конструкцию из стали, дерева и