— Мне неинтересен путь Тьмы, — поделилась, наконец, Стикс. — Уже — точно нет. Да и, согласись, было бы довольно скучно сейчас идти и строить всем козни. Зачем? Мир и без меня справляется. А я…

— Ты… тоже устал, — догадалась Лаула.

И ошарашенно посмотрела в лицо красавицы.

Только потому, что девушка сама была вымотана эмоционально и физически, она смогла найти такой ответ. Почему дьявол не стал строить козни хорошим людям? Почему он так покорен судьбе?

— Ты угадала, — ответила Стикс. — Но я предпочитаю, чтобы в этом облике ко мне обращались как к женщине.

— Устал от Тьмы, — пробормотала, все еще пораженная догадкой, Лаула. — Устал от Света. От жизни. Тебе вообще теперь все равно. Ты все видел, все узнал, ответил на все вопросы. Тебе скучно.

— Я все еще женщина! — дважды хлопнула в ладоши Стикс, строго смотря на девушку. — И имею полное право оттаскать тебя за волосы.

— Ладно, — Лаула кивнула. — Но тогда — зачем ты помогла мне? Разве не интереснее было наблюдать со стороны?

— Тут как в сексе — смотреть мне нравится меньше, чем участвовать, — Стикс широко улыбнулась полными алыми губами. — Тем не менее, я разочарована. Тогда, в тюрьме, мне показалось, что ты нашла ответ. А ты подходишь к нему только теперь.

— Ты — неприкасаемая, пока что, — Лаула задумчиво посмотрела на стену напротив. — И ты… скучаешь. Развеиваешь скуку, как можешь. Тогда, не веселее было бы играть на стороне Темных?

— Меня прямо поражает, как ты упорно хочешь помочь бедненьким убийцам и маньякам разрушить ваш светленький мир, — Стикс сложила ладошки вместе в жесте умиления. — Я уже была оружием Темных. Ушла от них и пятьсот лет валялась на печи. Теперь мир дает мне шанс поиграть на другой стороне. Мне кажется это веселым.

Лаула кивнула и продолжила путь в задумчивом молчании. Диалог со Стикс немного успокоил ее и настроил на деловой лад. У нее была работа.

У входа в Первый Храм их встречал Патриарх.

Высокий и широкоплечий, Патриарх Михаил всегда внушал Лауле почти физический трепет, что с картин, что в живую. Этот человек был главным палачом Церкви, так как был сильнейшим Светлым, кроме Архипатриарха. И он же был, сейчас, ее прямым начальником, так как являлся главой Перстов Указующих, пускай и не имел Клинка.

— Лаула, девочка моя, — улыбнулся Патриарх, раскрывая поистине медвежьи объятия.

— Сир Михаил, — действительно как девочка улыбнулась ему Лаула.

Она не постеснялась тепло обнять его на глазах у людей и явственно ощутила, как сузил глаза Стикс. Следом за этим, нахмурился уже Михаил.

— Видит Бог, я хотел вести его сюда лично, — тихо произнес он.

Стикс, уже принявший облик Старца, лишь усмехнулся:

— Я был бы капризен. Стариков лучше провожать молодым девушкам, чем палачам. Пускай и на казнь.

— Как бы то ни было, ты здесь, — Михаил отпустил Лаулу и навис над Стиксом. — И даже вся твоя проклятая Тьма не поможет тебе в этом месте. Ты пришел к своему концу.

— Началу своего конца, — Стикс оставался вежлив. — Не будем тянуть? Мне и самому интересно.

Метнув быстрый взгляд разных глаз на Лаулу, Стикс последовал за Михаилом, а девушке осталось замкнуть их шествие. Она давно не была в Первом Храме, а потому отвлеклась, входя сюда, чувствуя, как ее естество наполняется благодатью.

А вот Темный запнулся.

— Хорошая штука, — оценил Стикс.

Лаула вздрогнула, когда осознала, что ее Клинок дымится, стоя на пороге Храма. Ее печати держали его Тьму, а Свет Храма испепелял ее без жалости и раздумий. Прямо сейчас Стикс горел заживо, спокойно смотря на развернувшегося Патриарха.

— Тот Темный пошел с тобой на контакт, зачем? — отрывисто бросил Михаил, зная, что времени у него немного.

— Какая глупая игра, — покачал головой Темный. — И глупые подозрения, Светлый. А уж вопрос самый глупый за сегодня.

— Отвечай, или сгоришь, — снова наклонился над ним Михаил.

— Я буду гореть, — был ему ответ.

Одежда Стикса полыхнула, и Лаула почувствовала, как ее печати напрягаются, сдерживая Тьму Стикса. В конце концов, он не мог их сломить. Она верила в это — не мог.

Но и Первый Храм не мог его безопасно убить.

— Сир, — позвала Лаула.

— Я знаю, — бросил Михаил.

— Но, сир! — не унималась девушка.

— Знаю! — почти рыкнул Михаил, складывая ладони в Мольбе.

Первый Храм тихо загудел, на уровне ощущений, не подвластных простым смертным. Светлые, находившиеся снаружи и внутри, охранявшие святая святых, благоговейно смотрели на своего Патриарха — второго человека в просвященном мире, кто мог приказывать этому Колоссу Света.

И этот Патриарх выглядел крайне недовольным.

— Своими глупыми выходками ты подрываешь зарождающееся у меня уважение, мальчик, — Стикс мягко улыбнулся. — Я вырывал сердца у твоих предков, сносил головы прадедам Епископов и садил на кол отцов тех, кто придумал этот милый домик бога. Я слишком стар и грешен, чтобы меня можно было взять на испуг. Ты проиграл.

— Ты выгораживаешь подельников, — фыркнул в бороду Патриарх.

— Если это так, то у нас есть план. Если он есть, он исполняется тем, что я здесь. Если я здесь, и это — по плану, вы уже проиграли и скоро умрете. Нет смысла переживать. Так это, или нет — ты ничего не изменишь.

Стикс издевался над самим Патриархом, как издевался над всеми. Тем не менее, Лаула смогла уловить в его словах настоящее недовольство. Видимо, поступок Михаила действительно показался древнему Темному раздражающим.

— За мной, — бросил Патриарх, разворачиваясь.

Они снова пошли втроем коридорами, ведущими на лестницы. В этом великом небоскребе Веры не было привычных лифтов, зато были те самые лестницы, которые поднимались наверх незаметно для идущих по ним. Таким образом, человек совершал восхождение к небу, приближаясь к Богу, но признавал, что не прошел бы этот путь сам, без технологий, дарованных Богом.

— Извини, — еле слышно шепнула Лаула в спину Стиксу.

Она и сама не ожидала, что ей захочется извиниться перед Темным. Но ей показалось, что его прием в Первом Храме был через чур враждебным, даже для самого Стикса.

— Хорошо, но только если расскажешь мне о нем, — так же тихо шепнул Клинок. — Откуда ты так хорошо его знаешь?

— Он