И вот как ей объяснить?

Я попросил бумагу и стал чертить карту, используя лишь старые и базовые иероглифы, современных она просто могла не знать. Показал кто я и откуда. Потом обозначил, откуда Джи-А, а затем начертил кто мы друг другу. Старая была в шоке, и ничего не понимала, но потом я начал ей объяснять, кто Такеши, и ноги её дрогнули. Начался приступ, она то плакала, то гнала нас прочь, то утыкалась Безымянышу в плечо. Потом просто села, и смотрела в одну точку, пока не явился её сын.

Рыбак пятидесяти лет вошел в дом, внутри него сила пенилась как море.

Он что-то строго спросил, но, видимо, на диалекте эмиси, потом исправился, и повторил по-японски:

— Кто вы?

— Господин Абэ? — спросил Такеши.

— Да, это я. Кихати Абэ.

— Рад вас видеть. Простите, что потревожили ваш покой. Когда-то наши предки стояли плечом к плечу. Еще раз прошу меня простить. Я вернулся домой. Вернулся, чтобы жить без страха! — с каждым словом он звучал всё увереннее.

— Отец, кто это? — раздался голос с улицы. Внутрь заглянула обычная по виду студентка, разве что с зелеными глазами, каких у японок не бывает, а значит — отблеск дара.

— Я Такеши Асакура-Обата. Мирей Абэ, позвольте пригласить вас?

* * *

Уговаривали мы их всех долго. Они потеряли всё и дистанцировались от аристократии. Выбрали жизнь в обмен на забвение. И тут мы такие все красивые: «А давайте вместе гулять по лезвию ножа. Это так весело! Дергать императора за усы! Ну же чего вы?».

В конце концов надавили на банальные деньги. Я пообещал им оплатить Мирей образование. Ну и старуха повлияла, долго что-то мычала, и размахивала руками. Еще я поклялся, что девушке ничего не грозит. Более того, пообещал в случае чего ей защиту, благо на выбор аж целых две страны, пока…

На вечер мы заявились с максимальным пафосом. Круче было бы только если нас на руках на троне занесли. Хм… а это мысль.

Я надел костюм бело-зеленой расцветки герба благих. Джи-А была в провокационном ханбоке цветов Чеджу. Такеши оделся в «мишень» левая штанина и половина пиджака цвета Обата, права цвета Асакура. Мирей Абэ надела кимоно с гербом Абэ сзади и грозовым драконом спереди.

Был бы тут эмпат или ментат, он бы в конвульсиях бился. Люди вибрировали эмоциями. Удивление, гнев, неверие, и даже трепет и страх. Все это читалось во вздохах, взглядах, оборванных фразах, расширившихся зрачках и шепоте.

Мы прошли и вручили подарок изменнице, на которую сегодня было всем плевать.

— Идём, — прошептал Такеши. Сегодня режиссером был он. В целом в этой авантюре я планировал лишь поддерживать его, пусть сам забирает свои земли.

Несколько декоративных Обата присутствовали на вечере, жены глав родов стояли кучкой. Лица у всех каменные. Мы направились к ним. Ученик шел с гордо задранным подбородком. Подойдя, он замер. Женщины поклонились ему и народ охнул, а мы двинулись дальше.

— Остальным следовало бы сделать так же, — тихо прошептал я по-русски, но почти все присутствующие его знали, и те, кто не услышал, потом прочтут по губам, когда увидят на камерах, а то, что этот вечер разложат по кадрам, сомнений не было.

Мы остановились у декоративного заборчика, разглядывая территории вокруг.

— Вон там на холме построим додзё, — сказал Такеши. — А на месте этой безвкусной хибары сделаем чайную.

Дзинь! — я почти услышал, как лопнули чьи-то нервы.

— Господин Асакура! — раздался гневный оклик.

— Асакура-Обата! — поправил незнакомца ученик, даже не обернувшись. Если бы был конкурс «мистер надменность» — он бы взял первое место.

Крикуну пришлось унизительно обходить, чтобы заглянуть ученику в глаза. Я глянул, нда… либо он правда такой порывистый и наивный, либо им в нас тыкают вместо палки. Юный японец, года на два старше Безымяныша, длинные волосы до жопы, с пиджаком смотрится странновато, конечно.

— Такеши Обата-Асакура! — запалисто выдал он. — Я Рё Такан…

— Асакура-Обата, — спокойно поправил его ученик, тем самым перебив. — Тебе стоит подучить этикет, возвращайся позже или позови кого-то из старших, — он махнул рукой словно прогонял слугу и отвернулся, показывая на старую сакуру. — Бедное дерево выкорчуем, посадим новое.

Взгляд упал на Мирей Абэ, поначалу девушка тряслась, не внешне, внутри. А теперь абсолютная уверенность Такеши передалась и ей.

— Такеши Асакура-Обата, я вызываю тебя на дуэль!

— Какая банальность, — презрительно протянул ученик. — Какой у тебя ранг, сопляк?

— Четвертый! — откликнулся тот, прежде чем понял, что сделал. Он фактически признал себя сопляком.

— Ну давай посмотрим, во что вы превратились без истинного лидера, — лениво протянул Такеши.

Глава 7

Давно ясно, что некоторые аристо в ряде вопросов хуже самых отбитых маргиналов, особенно это касается девушек, которых превратили в птичек в золотой клетке. Они от безделия и однообразности своей светской жизни сходят с ума. Ну и про пресыщенных жизнью парней забывать не стоит, Онегиных тут тоже пруд пруди. И когда в болотце появляется новый зверь, все его жители приходят в возбуждение.

Вот и сейчас рядовое событие заиграло совершенно иными красками. Те, кто на любую другую дуэль и смотреть не стали, сейчас толкались за место в первых рядах. Я со скучающим видом прокачивал дзен, смешивал зубочисткой икринки разных цветов, а потом снова расталкивал их по кучкам, ведь мне необходимо было транслировать, что исход схватки предрешен. К тому же это занятие помогало справиться с переживаниями, потому что Такеши в первые сталкивается с настоящим противником в новой своей ипостаси. Спарринги одно, а бой совсем иное.

Безымяныш изрядно окреп за последний год. Он бросил на меня взгляд, я кивнул.

Противником ученика был Рё Такономи. Выходец из небольшого молодого рода, потому такой глупый. Опыт — это в первую очередь осторожность, а во вторую анализ. Табур у парня был самый обычный каменный.

Арбитром схватки выступил младший сын Вотанабэ, невзрачный японец средних лет.

— Хадзиме! — выкрикнул он.

Противник первым атаковал Такеши, закидывая каменные пики и диски. Ученик двигался маятником, неотвратимо приближаясь. Зрители недоуменно подались вперед, вместе с тем ощущая сгустившееся напряжение.

Острые каменные зубы выскочили из земли, преградив Безымянышу путь, но он пробил дыру в частоколе и проскочил рыбкой, продолжив сближение. Оставалось шагов пять, когда в руках Рё появились два каменных меча. Не знаю, на что он рассчитывал, но с одним ему