— И не улыбайся так! Я так говорю, потому что ненавижу вашу дурацкую Башню! Ненавижу Орден! И вас Паладинов ненавижу всей душой! Всех, кого знаю и кого не знаю тоже! И Мордина, и в частности, тебя! Особенно тебя, Маркус! Пока тебя не было, все шло отлично! Не появись ты, я бы стала Княгиней Астрала! Подчинила Ядро и все бы было хорошо! Я бы смогла вытащить его и прикончить! Смогла бы спасти всех!

— Кого спасти? — поднял я бровь.

— ВСЕХ! — прорычала Октавия, после чего вдруг замерла и странно на меня посмотрела. Пауза длилась несколько секунд, после которых ее глаза округлились, лицо внезапно озарила улыбка и она понятливо произнесла, — а-а-а… так ты не знаешь…

— Не знаю чего? — спросил я, пытаясь понять она уже сошла с ума или еще нет.

— Точно-точно не знаешь! — заливисто засмеялась она и покосилась на Мордина, — ладно он не в курсе, ему в загробный мир интернет не проводят, но ты ведь общался с Ядром, Маркус! Общался с Аглаей! Общался с Камиллой! И они тебе не сказали? И даже не намекнули⁈ — веселела с каждым словом еще больше девица.

А я просто стоял и продолжал смотреть как передо мной заливисто смеется девчонка, которая уже одной ногой в могиле, а второй в пучине безумия. Только вот почему-то ее речи не казались мне безумными, и искры подозрений закрались в сознание.

— Может я тебя сильно ударил? — задумчиво покосился я на рукоять клинка, пытаясь понять что это за странное чувство в груди.

— Нет, нормально ударил, — усмехнулась Октавия, — и я это все еще я… ненадолго, но приятно провести последние минуты здравого рассудка зная, что всемогущий и всезнающий Паладин Тьмы Маркус даже не понимает против кого на самом деле сражается!

— Если так уверена, может просветишь? — без особого энтузиазма спросил я.

— Нет! — радостно ответила она, — но я бы и не смогла, даже если бы хотела. Ни назвать его имя, ни объяснить. Это не под силу сделать никому из одаренных астрала. Все мы связаны клятвой древней тайны, о которой никто кроме Княгинь давно не помнит, а снять клятву может только сама же действующая Княгиня Астрала! Но как мы уже выяснили, мне ей не бывать, так что… счастливо оставаться!

Последние слова Октавия произнесла с искренней злорадной улыбкой, а потом вдруг замерла, а в глазах мелькнули тени четырех вестников, которые наконец добились своего.

Сосуд был захвачен.

И за миг до того, как твари успели подчинить себя все это пространство и атаковать, к девушке подскочил Мордин и положил ладонь ей на голову.

Ладонь бывшего Паладина Смерти тут же почернела, покрылась струпьями, кожа лопнула, кости начали трескаться, а сам Мордин сдавленно простонал и припал на колено, но руку не убрал.

Сдерживать фамильяров смерти сейчас совсем не тоже самое, что было раньше. Даже несмотря на то, что мир здесь создал Мордин, его силы сильно ограничены, и их сейчас едва хватает на то, чтобы удерживать последнюю искорку угасающего сознания Октавии.

Вот дурак, нет? Зачем тянул до последнего, когда можно было не молчать и заговорить раньше?

Эх, все-таки этот смазливый, но скрытный и замкнутый молчун совершенно не изменился за семь сотен лет.

Мордин поставил свое существование на кон, и призвал все силы, что у него были, но этого оказалось недостаточно. Последняя искра сознания Октавии постепенно угасала. И так бы и погасла, если бы я не положил Мордину руку на плечо и немного ему не помог.

Через него, я впустил в девушку еще немного Тьмы. Это могло ее мгновенно убить, но ровно с такой же вероятностью это могло дать ей еще несколько секунд.

Первое бы логически закончило этот цирк и уничтожило сосуд четырех Вестников Апокалипсиса в зачатке, но, к счастью или сожалению, произошло второе и Октавия открыла глаза.

— Я слушаю твое последнее желание, дитя, — убедившись, что это еще она и она его слышит, произнес Мордин.

— Помоги… — прошептала Октавия, — помоги мне… — сплюнув сгусток крови, добавила она, и Мордин, кивнув, проявил Клеймор в свободной руке и занес его над девушкой.

Сил подавить фамильяров щелчком пальцев у него уже не хватит, но вот связать свою душу с ними и утащить их вместе с собой в мир Смерти Мордин сможет. Заодно и уйти на покой, который старый Паладин давно заслуживал.

И за секунду до того, как сделать это, Октавия дрожащим голосом вдруг добавила:

— … помоги мне… стать Паладином.

Глава 7

Тяжелые густые тучи проплывают над небосводом. Холодный замогильный ветер разносит серый прах по разбросанным повсюду мертвым костям, тревожа этим ставший чуть менее плотным белесый туман.

На месте подиума из камня и костей не осталось ничего, как не осталось ничего от былой подавляющей мощи Мордина, которая ощущалась здесь еще несколько минут назад. Все что имел, бывший Паладин Смерти отдал черноволосой девушке, голову которой он сейчас бережно придерживал подрагивающей рукой.

При этом само пространство вокруг оставалось относительно стабильным с уверенным стихийным ответом смерти под сотню процентов.

Моя подпитка тут уже не требовалась, так как функционировало тут все сейчас на четырех Вестниках Аппокалипсиса, которые пришли захватывать мир, а в итоге стали батарейками.

И за то, чтобы оставить их в таком состоянии и подавить окончательно, Октавия расплачивалась собственным астральным источником, который прямо сейчас безвозвратно поглощался Стихией Смерти.

Мордин же сидел над черноволосой и тщательно контролировал распределение энергетических потоков и весь процесс.

И когда он завершится, в мире больше не будет существовать одаренной стихии астрала по имени Октавия. Также как не больше не будет второй претендентки на роль Княгини Астрала. Все астральные связи Октавии с ядром будут разорваны, а любые шансы войти в Обитель утрачены.

Навсегда.

Взамен же мир получит сильнейшую одаренную Смерти за последние семь сотен лет. Но достаточно ли этого для того, чтобы стать Паладином?

Я до сих пор думаю, что нет.

Ведь Паладин это не только голая сила. И дело не только в силе, а в том, что за ней следует необходимость спуститься в мир Смерти. Настоящий мир Смерти. И не просто спуститься и выжить там. Чтобы стать Паладином, Октавии нужно будет подчинить этот мир.

Не четырех фамильяров, а весь мир Смерти подчинить своей воле и суметь вернуться обратно.