Помните? Тот же типаж. Также уложены волосы.

Холодная. Надменная. С лицом, как у андроида, который только похож на человека, с туго натянутой на череп кожей.

От неё веет холодом. Это впечатление только усиливают её глаза — синие и бездонные, точно у неё вставлены линзы.

Мадам подходит к столу. Садится в кресло-скелетон. Одаривает меня ледяным взглядом. Не моргает.

«Она точно человек?»

Я смотрю на неё, и, ловлю себя на мысли, что, пожалуй, сейчас, не смогу точно определить её возраст. Её лицо идеально, но чувствуется, что к этому совершенству приложил руку пластический хирург.

— Будешь? — Мадам сразу же переходит на «Ты» и протягивает мне пачку сигарет.

— Курение — убивает, — чуть улыбнувшись, отвечаю я, — воздержусь.

— Как хочешь, — равнодушно отвечает Мадам (у меня язык не повернётся назвать её женщиной) и небрежно бросает пачку на стол. — Предупрежу тебя сразу, наша с тобой беседа будет записана.

— Валяйте! — равнодушно говорю я.

— Ты готов к разговору со мной? — спрашивает у меня Мадам и запускает стоящий на столе метроном — чёрную пирамидку с маятником.

Тык-тык.

Тык-тык.

Отсчитывает прибор. Видимо она так проводит собеседования.

— Готов, — отвечаю я, — а как тебя зовут?

Не знаю, почему я это сказал, скорее всего, я решил сразу же расставить все точки над «и». Признаю, это прозвучало грубо. Надо сменить тактику.

— Мадам! — режет блондинка. — А ты — дерзок, — она смотрит сквозь меня, — но это — со страху. Кстати, чего ты боишься?

Блондинка затягивается и медленно выпускает дым изо рта. Сцена, прям, как в голливудских фильмах. Типа, как из «Основного инстинкта» с Шерон Стоун.

Хотя меня всегда бесили курящие бабищи, внешка Мадам перебивает её дурную привычку, и я пытаюсь сконцентрироваться на разговоре, а не думать о том, чтобы я хотел с ней сделать, прямо здесь и сейчас, на этом столе, сняв с неё одежду. Хотя, стоп! Одежду можно и оставить. Будет достаточно стащить с неё трусики и закатать юбку.

Я прям представляю её взгляд поверх её очков в тот момент, когда я…

Чёрт!

Ловлю себя на мысли, что меня это жутко заводит, а надо думать о другом, только если её внешний вид не является частью собеседования. Так сказать, элемент отвлечения от главного.

— Боюсь? — переспрашиваю я, чтобы потянуть время. — Да, наверное, почти ничего. Хотя, — я решаю вывернуться, — скорее я боюсь остаться на том же уровне, что и сейчас. Типа, упустить единственный шанс, кардинально изменить свою жизнь к лучшему.

Мадам внимательно смотрит на меня, и я не понимаю, что скрывается за этой маской ледяного безразличия.

— Остаться неудачником, да? — блондинка резко взвинчивает ставки, явно пытаясь выбить меня из колеи.

Я, с трудом, сдерживаюсь, чтобы ей не нагрубить, и отвечаю:

— Главное — не остаться таким навсегда.

— Всё в твоих руках!

Мадам тушит сигарету в пепельнице и задаёт мне следующий вопрос:

— Ты — тщеславен?

— Пожалуй, что да, — отвечаю я, — разве это плохо?

— Здесь я задаю вопросы! — блондинка произносит это с нажимом в голосе.

Метроном всё продолжает отщелкивать в такт, и меня это раздражает, но вида я не подаю.

— А я, всё же попытаюсь, — настаиваю я, понимая, что Мадам меня проверяет, поведусь я на её приказ или нет. Не с тем она связалось! — Ответь мне, — задаю я следующий вопрос, — ты уже сделала свой выбор?

Блондинка одаривает меня холодной улыбкой.

— Сам подумай, — она выдерживает паузу, — будь по-другому, ты бы здесь оказался?

— Нет, — говорю я.

— Но я могу изменить свое мнение, — продолжает Мадам, — убеди меня в том, что ты тот, кто нам нужен, ну давай!

— Мотивация, — быстро отвечаю я, — у меня есть мотивация, даже через край, а без неё, вы получите очередного болванчика — тупого исполнителя, а не человека, который готов на всё.

Блондинка внимательно смотрит на меня. У неё странные глаза — взгляд, будто стеклянный, неживой, как у куклы, хотя и чертовски привлекательной.

Я догадываюсь, что она решает продолжить ли собеседование, или уже объявить свой вердикт.

Блондинка останавливает пальцем метроном и предлагает мне:

— Прогуляемся?

Она поднимается с кресла. Как я понимаю, тестирование началось с той самой минуты, как я переступил порог Компании, если не раньше.

Я встаю и иду за ней.

Мадам подходит к террариуму. Я тоже останавливаюсь рядом.

Террариум висит на стене, как подвесной шкафчик. Размером от примерно метра полтора на два, глубиной в полметра.

Внутри рассыпан песок. Есть камни, почерневшая от времени коряга, какие-то зелёные растения. Задняя часть выложена скальником, а посередине находится небольшой искусственный водоём с журчащей водой.

Мадам стучит пальцем по стеклу, и, я только сейчас замечаю, что на коряге лежит змея угольно чёрного цвета, с чуть сероватым брюшком, треугольной головой и янтарными глазами.

Не знаю, что это за вид, я смогу отличить только кобру от удава, ну ещё анаконду с гремучей не перепутаю.

Длиной тварь примерно в метр. Её можно было бы назвать красивой, но от этой красоты веет смертью.

При стуке змея поднимает голову, вытаскивает и втягивает раздвоенный язык и смотрит на нашу сторону.

— Пришло время кормления, — говорит мне Мадам и снова стучит по стеклу.

Змея медленно ползет по стволу, спускается с него и направляется в нашу сторону.

Блондинка, тем временем, открывает встроенный в террариум скрытый ящик, и достаёт из него белую мышь, держа её за хвост.

Мадам быстро закрывает ящик. Грызун трепыхается, пищит, и, всем своим видом показывает крайнюю степень возмущения.

Продолжая удерживать мышь, блондинка откидывает задвижку сбоку террариума, и кладёт зверька внутрь стеклянного желоба, который ведёт вниз.

Мышь скользит по нему и падает на песок. Приподнимается, нюхает носом воздух, а затем быстро забивается в угол террариума, видимо почувствовав, что к ней ползёт змея.

Тварь скользит по песку. На мгновение замирает, глядя на мышь, затем совершает резкий бросок, хватает добычу, вонзив зубы в туловище и быстро обвивается вокруг неё.

Мышь пищит, несколько секунд сопротивляется, и затихает, как раз в тот самый момент, когда змея разевает пасть и, как растянутый чулок натягивает себя на грызуна, чтобы сожрать.

Отравительное зрелище, скажу я вам, смотреть, как мышь исчезает внутри змеи, которая проталкивает свою добычу всё глубже и глубже.

— Сейчас она уползёт, чтобы медленно её переваривать в темноте и тишине, — неожиданного говорит мне Мадам, — согласись, в этом есть нечто завораживающее?

— Смотря, для кого, — парирую я.

Блондинка пропускает мой ответ мимо ушей и продолжает:

— Абсолютный хищник. Без жалости,