* * *

Стоя в кабинете Гатчинского дворца, Егор никак не мог отделаться от мысли, что во всем происходящем есть какая-то неправильность. Ну не может император огромной страны тратить время на личные встречи с каким-то недорослем. Пусть даже недоросль тот является личностью неординарной и весьма интересной. В таком случае, как говорилось в какой-то рекламе, будет достаточно одной таблетки. В смысле, одного раза. А тут уже в третий раз приходится стоять навытяжку и бодро отвечать на всякие странные вопросы.

– А репортера того бить было обязательно? – едва заметно улыбнувшись, поинтересовался император.

– Ну не на дуэль же дурака вызывать, ваше величество, – нашелся Егор.

– А вы, значит, молодой человек, и к дуэли готовы? – тут же последовал очередной вопрос.

– Умаления своей чести я не позволю никому. Живу по той поговорке. Жизнь – родине, душу – господу, честь – никому, – отрезал парень, начиная заводиться. – Будь он мне ровней, получил бы вызов. А так… – Егор пожал плечами, всем своим видом показывая, что иного выхода просто не было.

– Занятно. Вы, юноша, или зело смелы, или просто не понимаете, что подобная выходка может стоить вам жизни, – чуть помрачнев, высказался император.

– Я прекрасно понимаю, ваше величество, что любая драка – это риск, но иной раз случаются моменты, когда смолчать равно смерти, как мужчины и дворянина. Сам я драки не ищу и даже считаю, что подобные вызовы должны бросаться только по особым случаям, но покорно сносить оскорбления ни от кого не стану, – решившись, прямо заявил парень, глядя самодержцу в глаза.

– Да уж. Покорность это не про вас, – вдруг широко улыбнулся император. – Впрочем, может, это и не плохо. Во всяком случае, ваш характер позволяет вам делать то, на что иной раз не решаются взрослые мужи. Что ж, господа. Я благодарю вас за службу и помощь. Можете идти, – милостиво улыбнулся император, поднимаясь из-за стола.

Синхронно поклонившись, родичи отступили к двери, и Егор, уже повернувшись, чтобы выйти, на пороге был остановлен голосом государя:

– Егор Матвеевич, – окликнул он парня, – я забыл поблагодарить вас за вашу бумагу. Прекрасное качество. Я весьма признателен.

– Рад служить, ваше величество, – отвесил парень церемонный поклон.

Уже в приемной, увидев десяток всяких присных, Егор понял, что именно сейчас произошло. Своей последней фразой император показал всем, что сам парень у него если не фаворит, но на особом счету, и забывать этого не стоит. Во всяком случае, смотрели на него и дядю с заметным интересом. Уже в коридоре Игнат Иванович, отойдя к окну, устало вздохнул и, утерев лоб платком, что стало уже почти ритуалом, еле слышно произнес:

– Ты, Егорка, думай, что государю говоришь. Да еще и в подобном тоне.

– А я, дядюшка, никому не навязываюсь, – пожал Егор плечами. – А за дела свои я первым делом перед Богом отвечать стану, а все остальные мне без разницы.

– Это ты от Романа нахватался? – удивленно уточнил дядя. – То ж ведь казачья присказка, что за дела свои казаки только перед Богом и кругом казачьим ответ несут.

– Нет, дядюшка. Я и вправду так думаю, – мотнул парень головой.

– Ладно, после поговорим, – чуть помолчав, решительно выдохнул Игнат Иванович и, ухватив его за локоть, повел к лестнице.

Уже в карете, немного успокоившись и приведя мысли в порядок, дядя откинулся на спинку сиденья и, вздохнув, тихо заговорил:

– Ты, Егорка, еще слишком юн и оттого не все понимаешь. Да, теперь ты императору интересен, потому как прежде такого не бывало. Чтобы недоросль сам, без чужой помощи, и мануфактуру столь полезную придумал и знания весьма нужные имел. Но ты не забывай, что он самодержец, а значит, в любой момент может отправить тебя в опалу, а то и вовсе велит все дела закрыть, а тебя самого в училище какое-нибудь отправить. Уж поверь, там тебя быстро научат строем ходить, – криво усмехнулся Игнат Иванович.

– Контуженого? – иронично уточнил Егор. – Боюсь, не рискнут.

– С чего бы? – растерялся дядя.

– Так что с контуженого взять? Взбесится, бед наделает, придется перед самим императором краснеть, оправдываясь, что не усмотрели. Я ж не просто так сказал, что сам, первым, никого не трону. И государь меня услышал. Да и про бумагу мою, думаю, он не просто так сказал, – напомнил Егор о приятном.

– Это да. Бумагой своей ты ему крепко потрафил. К тому же он шибко репортеров не любит, и все твои встречи с ними ему очень нравятся. Особенно то, как ты ловко их осаживаешь. Самому-то ему, подобное невместно.

– Дядюшка, признайтесь честно, к чему это все было? – дав ему закончить, прямо спросил парень. – Ну не верю я, что в ведомстве вашем не нашлось ни одного толкового чиновника с подвешенным языком. Да еще и прием этот. Вот государю боле заняться нечем, как с недорослем каким-то беседы вести.

– Не поверил, значит, – вздохнул Игнат Иванович, заметно смутившись. – Ладно. Расскажу. Но строго между нами. Император и вправду сам на тебя указал. Но прежде мы действительно пробовали нескольких молодых людей из службы приспособить к подобному делу. Тут я тебе и словом не солгал. А началось все с того, что после того раза я твою мысль про особого чиновника своему начальству поведал. И как оказалось, начальство мое, будь оно здорово, недолго думавши, тот разговор императору и передало. Вроде как его идея. Вот император и приказал испробовать, что с того получится.

– Инициатива поимела инициатора, – фыркнул Егор и, не удержавшись, от души расхохотался. – Ой, не могу, – стонал он, сгибаясь пополам. – Это ж надо так было перед самим государем обделаться.

– Обошлось, – хмыкнул Игнат Иванович, пряча усмешку. – Но история получилась занятная.

– Вам-то с той истории не прилетит от начальства? – отдышавшись, на всякий случай уточнил парень.

– А мне-то с чего? – развел дядюшка руками, пряча бесенят в глазах. – Я ж рассказывал, исходя из твоих слов и тебя в пример ставя. А что наши чинуши при большом скоплении репортеров и двух слов толком связать не могут, не ко мне вопрос.

– В каком смысле меня в пример ставя? – насторожился Егор.

– Указал, что ежели даже такой мальчишка, как ты, способен этих упырей унять, то чиновный муж и подавно управится. А вышло, что ты ловчее их всех вместе оказался. А уж когда все нами собранные обделались, государь про тебя и вспомнил. И повелел еще раз тебя перед репортерами поставить, чтобы проверить, можешь ты их унять, или в тот раз все случаем вышло.

– И