Единение. Единение со Стихией. Единен…

Давно позабытое ощущение жжения выше и левее средоточия становится мне ответом. Повеление? Не слишком ли ты многого хочешь без тренировок, Леград? Держи срыв. Да и на какое усиление ты рассчитываешь? Что ты собираешься повторить повелением с первого раза? Пять узлов? Как техники усиления человеческого ранга и низкого качества?

Смешно.

Рычу:

— Замедли его

— Замедли?

— Облако молний! — злюсь я на непонятливость Райгвара.

— Мне придётся опустить меч.

— Замедли!

Райгвар уходит из схватки, перемещается спиной вперёд, оставляя вместо себя молниевую птицу, словно послеобраз. Риксот предвкушающе ухмыляется.

ДОН!

В этот раз меня даже не отбрасывает.

Слабак. Да меня Изард сильнее швырял, чем ты.

Ухмылка не успевает исчезнуть с лица Риксота, как вокруг него вспухает облако молний. На этот раз они невероятно похожи на густую паутину, в них прослеживается структура, но мне некогда всматриваться и отвлекаться — я уже рвусь вперёд.

Выпад. Ещё один и ещё. Быстрее, быстрее, быстрее, пока Риксот не разорвал оковы стихии. Один Курам, что ли, умеет сжигать выносливость, годы жизни и душу? Мне не нужны ни духовная сила, ни дополнительная стихия, ни эссенция, мне нужно только стать быстрее.

Мне показалось, что я разорвал свои сухожилия, всё ускоряя, ускоряя и ускоряя выпады.

Первые шесть Риксот отбил с привычной ленцой, следующие три с уловимой заминкой, едва успевая отвести сталь Пронзателя, попытался помочь себе ударом сжатой духовной силы, ударом духа, вихрем стихии, Сутью…

Всё, что могло мне помешать, — я отвёл в сторону, разорвал, отбил.

Всё, что не могло меня остановить, — принял на тело.

Всё ради того, чтобы дотянуться до Риксота одним-единственным ударом.

— Не. Может. Быть. — Риксот с трудом выдохнул эти слова и потянулся рукой к Пронзателю, который пробил ему правую глазницу.

Я коротко ответил, выдавливая из себя остатки воздуха:

— Может, — и провернул Пронзатель.

Риксот дёрнулся и безвольно обвис. Вдох я ещё вглядывался в левый остекленевший глаз, ещё сомневался, а затем стряхнул его тело с Пронзателя.

— Так-так-так. Прямо хоть благодари тебя, юноша — не пришлось делать это самому. Если я пообещаю сделать из твоей крови отличную пилюлю, а из твоих костей хороший артефакт — это сойдёт за благодарность?

Я, понимая, что спешить уже поздно, медленно обернулся на этот спокойный, насмешливый голос.

Тигры первого отряда — всё, закончились. Что же, они и так сдерживали врага дольше, чем ожидалось. Ну или враг медлил, и правда, надеясь, что союзника убьют чужими руками.

Остатки второго и третьего отряда перестали колотиться в барьер и мешаться нам с Райгваром в битве, собрались воедино, перестроились в три отдельных, явно собираясь снова поддержать господина в следующей битве. Или снова мешать ему в ней.

Я скосил взгляд на окровавленное остриё Пронзателя. Хорошо, хорошо, что они приходят по одному. Мы уже доказали, что даже бог третьего Испытания не бессмертен.

Поднял взгляд и честно сказал:

— Прошлый раз, когда мне угрожали пустить на пилюли и артефакты, я был очень против. Настолько против, что сам убил того парня.

— Молодые глупые, всегда себя переоценивают, — качнул головой спутник Риксота, идущий в синем халате.

Через миг он возник на расстоянии вытянутой руки от меня.

Я ещё ничего не понял, только вскинул руки, а меня уже снесло в сторону, едва не переломав эти самые руки, на которые пришёлся удар.

Ни жаркого ветра опасности, ни предупреждения Прозрения.

Что-то выкрикнул Райгвар, сверкнули техники от Тигров.

Я остановил свой полёт, бросил быстрый взгляд на предплечья: халат почти до плеч разлетелся в клочья, наручи погнулись, сдавив руки, а я даже не понял, что это было — удар руки, меча, духовной силы или он просто вошёл в меня повелением перемещения, как я сам любил входить во врагов Рывком, отдав мне силу движения.

Зло оскалился, стиснул руки на Пронзателе и сорвался с места.

— Замедли! — рявкнул Райгвару, который уже сцепился с врагом в противостоянии стихий и явно проигрывал, рявкнул, уже выставив в выпаде Пронзатель, уже почти дотягиваясь.

Райгвар попытался, переместился прочь, вновь оставляя после себя молниевую птицу, но враг тут же последовал за ним, разметав птицу в клочья, играючи ускользнул от моего выпада, догнал Райгвара, ударил уже его. На этот раз я увидел как — просто ладонью.

Я видел серую волну силы, которую Райгвар выплеснул из себя, я помнил, какой прочной она может быть, но она разлетелась в клочья под ударом ладони. Следом треснули и осыпались немногочисленные оставшиеся пластины призрачной брони. Райгвар принял удар ладони на меч, сжимая его двумя руками. Треснул и меч, треснул, но, наконец, погасил силу удара.

Через миг я догнал врага, ужалил в спину…

…попытался ужалить, думал — дотянулся, вонзил, победил, но меня сбило, смело в сторону вместе с Пронзателем. Через миг я вывернулся, вновь обрёл власть над своим полётом, обернулся и увидел, как вокруг врага разрастается во все стороны то самое чёрное дерево, которым он убивал Тигров, ветвится, окружая его настоящим лабиринтом ветвей, прикрывая от ударов Тигров и угрожая через десять — пятнадцать вдохов до них же и дотянуться.

Через вдох весь этот огромный клубок чёрных кривых ветвей сдвинулся в нашу сторону. Вернее, сдвинулся с места наш враг. Вместе со своим повелением стихии земли или что это за дрянь вокруг него. Выглядело очень и очень похоже на то, что я видел в кристаллах Древних Повелителей Стихии. Только это, конечно, не огонь. Земля? Или же… Меня пронзило пониманием.

Тьма.

Я беззвучно выругался, ощущая, как по телу прокатилась нежданная дрожь воспоминаний.

Райгвар мрачно сказал:

— Ловушка. Он приготовил её именно для нас, но… Выбора всё равно нет. Вся надежда на твоё оружие. Пробиваемся. Что твоя, что моя стихии достаточно чисты, чтобы выдержать столкновение, да и во тьме в какой-то мере будет проще — не нужно бороться за дыхание.

Я молча кивнул, соглашаясь, и выплеснул из себя стихию, переплавляя её в змея. Здоровенного, толстого, способного меня прикрыть так же, как прикрывал моих собратьев-искателей по пути к Ключу. В прошлой битве у меня не хватило времени на подобное, сейчас враг даёт время подготовиться, готовясь и сам.

Через двадцать вдохов я сам словно