Ник Гернар, Юлия Горина
Осколки мира. Том 4. Шут
Глава 1
Китайские церемонии
Невыносимо душная ночь.
Отчаявшись сделать хоть что-нибудь со сломанным кондеем и ругаясь на отель, Чо с Егором завалились спать и благополучно отрубились. Севера в номере не было — его госпожа Селиверстова выбрала сегодня в прикроватные сторожа, так что в данный момент он бодрствовал в комнате за стенкой.
А я никак не мог найти себе места и вышел на балкон в наивной надежде поймать снаружи хоть какое-то шевеление воздуха.
С высоты тридцать второго этажа Москва выглядела просто восхитительно. Тьма деликатно скрывала некрасивости, неоновый свет ночных улиц радовал глаз. Вместо звезд в небе то тут, то там мелькали огоньки дронов.
Со дня вынужденного самоубийства Штальмана прошло два месяца. В новостных лентах вся эта история получила название «Июньский шутер». Политики, аналитики, религиозные фанатики и просветители с серьезными лицами призывали отыскать виновных в чудовищном преступлении — взломе коммуникативных каналов, провокации и последующем подрыве серверов и IT — центров, из-за чего и произошел глобальный сбой в работе роботизированных и беспилотных элементов служб безопасности целого ряда корпораций. И храбрые корпораты были вынуждены, теряя тапки, бежать и спасать беззащитных граждан. К террористическому акту оказался причастен один из советников Штальмана, некий гражданин Германии господин Фишер. Глава корпорации не смог вынести такого удара, и на фоне многолетней и тщательно скрываемой депрессии случившаяся на улицах Москвы трагедия послужила причиной суицида. Кто-то даже призывал арестовать телохранителя, протянувшего Штальману пистолет, но Ассоциация Адвокатов выступила с официальным опровержением всех обвинений и пояснением, что по условиям договора личная охрана, как и личная прислуга, не может нести ответственности перед законом за добросовестное исполнение прямых приказов своих хозяев. Тему энергично подхватили и начали обсуждать на всевозможных ресурсах, то призывая пересмотреть законодательство, то разбирая другие очень важные и спорные события аналогичной проблематики — например, как популярный блогер Чача, будучи пьяным, приказал своей горничной придушить слишком звонкую собачку жены. И вот уже в сети на полном серьезе обсуждается проблема горничных, а не эпизод военизированного столкновения корпораций.
Сначала я внутренне возмущался. Не мог поверить, что серьезные люди могут втирать такую дичь общественности, когда совсем недавно на улицах погибли сотни людей, причем существуют реальные записи с места событий и живые свидетели.
А потом понял, что еще как могут.
Массовое сознание — это все-таки удивительный феномен. Толпа, из каких бы умников она не состояла, сама по себе всегда психологически остается ребенком. Она легко впадает в крайности, от всеобщего ликования до неуправляемой ярости, от праведного порицания до фанатичного преклонения. Нужно только грамотно переключать внимание этого аморфного младенца с одной погремушки на другую.
Поначалу я очень беспокоился за Лексу. Недели через две я попытался лично с ней связаться через секретариат, но, разумеется, безуспешно. Рядовой сотрудник ЦИР и глава корпорации — это слишком разные социальные категории, так что мне предложили написать электронное письмо на открытый адрес корпорации с заверением, что, если мое предложение покажется интересным, со мной непременно свяжутся. Тогда я воспользовался чатом интерфейса и напрямую спросил у Тени, как там она и есть ли возможность увидеться. Тот ответил, что госпожа Штальман в целом держится даже лучше, чем можно было надеяться, но сейчас очень занята делами компании, так что встретиться со мной не сможет. Может быть, позже.
Прочитав это «позже», я не смог удержаться от невеселой усмешки. Как говорится, я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро. Вероятней всего, в голове Лексы я теперь рифмовался с Селиверстовой, которую она записала в стан врагов. Потому ей и не хотелось меня видеть.
Или имелись какие-то другие причины, еще менее приятные. Разбираться в них не было ни смысла, ни желания.
Анна тем временем тоже погрузилась в свои корпоративные дела. Причем настолько, что мы почти не общались. В дни своего дежурства я просто стоял у нее за спиной, пока Анна колдовала за компьютером, изучала какие-то сводки или общалась в виртуальном пространстве. Данилевский даже попытался отозвать меня обратно, поскольку официально я вроде как должен был сопровождать ее в рифтах, а не в путешествиях из офиса в офис. Но натолкнулся на категоричный отказ и, поскольку понимал причину, настаивать не решился.
И все мы ждали одного — допуска в Шанхайский рифт. И мне, и Анне было совершенно необходимо попасть туда, чтобы заполучить способность «ментальный блок» и не опасаться пронырливых менталистов. Север был просто счастлив, когда узнал. Потом целый день рассказывал нам о монастырях, Нефритовом Будде и поиске истины, пока Егор не пообещал ему вставить колесо сансары в задницу.
Он вообще в последнее время ходил хмурый и недовольный, потому что Эмка в очередной раз решила испытать его нервы и куда-то уехала из ТЦ, оставив через Короткого своему опекуну письмо, в котором просила не волноваться и обещала вернуться к Новому году. Откуда она собралась возвращаться и какие дела занимали Эмку сейчас — ничего этого Короткий не знал.
Так что настроение у моего приятеля было так себе.
И вот вчера утром наконец-то пришел ответ из Представительства Китая, что нам разрешили въезд на территорию Шанхая «в составе регулярной молитвенной группы партнерской корпорации 'Биосад».
Я обрадовался, а вот Анна разозлилась. Даже ездила лично в Представительство и, по всей видимости, пыталась там кому-то донести, что хотя НейроТех и не является старым партнером Китая, тем не менее ее глава желает ехать в Шанхай как гостья вип-уровня, а не «член богомольческой группы». На что ей ответили, что Шанхай не принимает вип-гостей, не оказывает услуг и вообще никому ничего не должен, поскольку состоит исключительно из буддийских общин. И никого, кроме ищущих истину паломников, там не ждут в принципе. Так что пришлось смирить свою гордость и даже согласиться на обряд очищения, перед которым полагалось провести ночь здесь, в отеле общины, с залами для медитации на каждом этаже, бронзовыми буддами в каждом номере — и неработающими кондиционерами.
Я уже собрался возвращаться в адскую сауну номера, как вдруг краем глаза заметил едва уловимое движение в тени на балконе слева. Рука рефлекторно сама потянулась к пустому поясу — оружия при мне не было.
Нас всех заставили разоружиться при входе на священную землю.
Из тени вышел Север. Он взглянул на меня, кивнул и
