Битва за Землю
Пролог
Соня Русанова любила риск. Откуда в душе завелась такая склонность, она и сама не знала — быть может, пришла по наследству от знаменитого деда, командира космолёта «Алконост».
Следы деда давно затерялись в бескрайней бездне Галактики, а Соню судьба и случайный выбор университетского искина забросили на Марс — на геологическую практику ради изучения залежей андезита на плато Тарсис.
Риска и прочей романтики тут не оказалось: терраформирование планеты завершилось, неразведанных залежей оставалось мало, и шахты горнорудных корпораций уже добрались до наследия древних вулканов.
Нехватку адреналина Соня компенсировала гонками на флайерах над плоской равниной в компании таких же, как она, молодых и дерзких.
Шёл второй год конфликта между Альянсом и криттерами. Основные события происходили где-то там — у фронтира, в секторах Ушедших, — но порой отзывались мрачным эхом, когда погибал дальний полузнакомый или человек, чью голограмму Соня видела в сети.
Жизнь на Марсе, казалось, замерла на грани — без настоящего горя и без особой радости, в беспокойном недоумении, которое уже сделалось привычным. Бастион Солнечной Системы оставался незыблемым; мощь Альянса и компетентность Лиги Земли не подвергались сомнению.
День накануне крутых перемен прошёл гладко: отчёт по андезитам составлен и записан в память браслета. Флайер заправлен и готов к вечерней гонке над равнинами Тарсиса. Лёгкий обруч нейроинтерфейса лег на виски, дополненная реальность разлиновала пейзаж сеткой тончайших волосяных линий. Бурая равнина неслась под крылом. Второй флайер, которым управлял Хоса, пристроился слева. Синеватый марсианский закат занял уже половину неба.
Всё, что случилось потом, началось внезапно: в сине-сером небе мелькнул росчерк, похожий на след падения метеорита.
Предмет, пробивший атмосферу, упал на грунт и раскололся.
Мириады хлынувших из него наноботов вспенили часть равнины. В эпицентре кипящей материи оформились контуры машин.
— Нет-нет… этого нам не надо… — пробормотал Хоса, и Соня услышала его голос через бусину наушника. — Давай разворачиваться, — предложил он, но ни возражения, ни согласия не услышал.
Порождённый машиной сполох ударил в небо. Флайер Сони качнуло; изумрудного цвета луч прошёл мимо и ударил в ведомую машину.
Хоса, возможно, вскрикнул, может быть, выругался, но Соня не услышала ничего. Нейроинтерфейс управления, поймав её мысленные приказы, заставил машину снизиться, прижавшись к рельефу равнины. Воздух вокруг, казалось, звенел; сполохи плясали на валунах и пологих склонах. Ещё полдесятка «метеоритов» перечеркнули небо близ горизонта.
…Флайер Сони так и не сбили, но его пришлось посадить, когда один из двигателей заглох. Русанова шла по каменистым пустошам всю ночь, а потом, когда рассвело, продолжала идти, пока не набрела на дымящиеся руины посёлка. Сброшенные криттерами «матки» наноботов лежали, как пустая скорлупа гигантских яиц. Боты, сделав дело и попав под удар планетарной обороны, уже превратились в серую слизь, но причинённые ими разрушения оказались ужасны. В переработку пошло всё — грунт планеты, строения, неорганика и органика, включая людей, от которых остались даже не тела, а лишь намёки на нечто человеческое: лоскуты одежды, обронённые вещи, отпечатки бегущих ног.
Соня не плакала. После смерти Хосы и ночного перехода по холодной равнине у неё не осталось слёз.
На Землю она улетела через три дня — в тесном трюме военного транспортника, битком набитом уцелевшими беженцами.
Глава 1
Горизонт
Адмирал Евгений Фёдорович Черенков смотрел на звёзды. Впервые за долгое время он делал это не в космосе, а на Земле, стоя у панорамного окна на верхнем этаже штаб-квартиры Объединённого Космофлота Земли в Йоханнесбурге. Зрелище разочаровывало. Огни огромного города смазывали сияние неба, превращая роскошный Млечный Путь в россыпь тусклых звёзд.
Адмирал Дамран, который, как и Черенков, только что покинул брифинг, подошёл и остановился рядом.
— Я вижу, вы не согласны с решением? — сдержанно спросил он на общем для обоих языке — эсперанто.
— Согласен или нет — это мало что меняет, — так же бесстрастно отозвался Черенков. — Запасы минус-материи минимальны, наши синтезаторы уничтожены, пути поставок разорваны, а это значит…
— … Мы проигрываем войну. А раз проигрываем, придётся отказаться от помощи союзникам и колониям.
— Верно. Космофлот не станет защищать Гиркан и Сирму. Он сосредоточится на обороне Солнечной системы. Военная необходимость.
— Это вас задело?
— Задело? — Черенков хмыкнул. — Такие чувства оставим гражданским. У Космофлота есть приказ.
— Значит, всё нормально? — осторожно поинтересовался Дамран.
— Значит, работаем по плану, — кивнул Черенков. — Через два часа все свободные транспортники уйдут к Сирме-Нова. Мы эвакуируем всех, кого можно, и до того, как криттеры ударят по планете.
Дамран покачал головой.
— Я успел связаться со штабом союзников, — снова заговорил он. — Там на Сирме все чокнутые — хотят сопротивляться. Людей, так или иначе связанных с республиканским флотом, там очень много. Боюсь, эвакуация сорвётся.
— Президента Ке-Орна нужно вывезти.
— Этот точно откажется — он самый упёртый.
— На Сирме-Нова наше посольство и офис отряда Кси.
— То есть?
— Ке-Орна так или иначе вывезут. Меня, признаться, волнует другое — как будем защищать Землю.
— Так, как приказано — сбивая корабли-матки на высокой орбите.
— Если у противника есть крепитий, если бомба будет захвачена гравитацией Земли…
— Я тоже думал об этом, — вздохнул Дамран. — Она будет свободно падать на грунт, и сбивать такую штуку бесполезно — даже стратосферный взрыв причинит громадный ущерб.
— До сих пор противник не использовал крепитий, — задумчиво произнёс Черенков. — Почему?
— Возможно, криттеры не добыли его в нужных количествах. Может быть, хотели сохранить экосферу для себя. Понять логику таких существ очень сложно.
— Вы их видели вблизи?
— Нет.
— А я видел. Одного-единственного пленного. Не гуманоид. Даже не разумная медуза или колония бактерий. Чисто энергетическое существо, которого поместили в силовую клетку.
— Он мог говорить?
— В обычном смысле — нет. Один из штатных псиоников согласился на телепатический контакт. Ходили слухи, что кончилось это плохо, а результаты теперь засекречены.
— Нашего уровня доступа не хватит?
— Нет.
— Mi komprenas. Я понял. Не всё доступно даже адмиралам. На всякий случай — прощайте, камарадо Черенков. Займусь своим седьмым флотом.
Пожав друг другу руки, они разошлись. Черенков покинул здание штаб-квартиры, пересёк площадь, использовал общественный телепорт и очутился у периметра космопорта — там,
