Каренин выручил, пробившись ко мне, попросил разойтись. За ним протиснулся и фотограф. Очень вовремя, потому как голова начала пухнуть от количества вопросов, задаваемых с разных сторон.

Фотограф отщёлкал десяток кадров, заставляя принимать самые героические позы, после чего я в сопровождении Люси спряталась в палатке, пообещав, что обязательно проведём брифинг и я отвечу на все вопросы. Потом, когда-нибудь.

А в первую очередь мне нужно было добраться до душа и смыть с себя всю грязь, накопившуюся за пару дней.

Я ещё отмывалась, когда раздался громкий голос мымры, идущий из динамиков. Она приказала всем отрядам встать в периметр и приготовиться к торжественному открытию военно-патриотического слёта, посвящённого 60-летию Великого Октября.

Зацепило. Когда мы приехали, на всех плакатах было что-то связанное с комсомолом, и военрук об этом не раз говорил. А тут уже нечто другое. Хотя первый плакат, встретивший меня в этой жизни на стене алиментары, кричал именно об Октябре.

Дёрнулась, когда внезапно яркий красный свет залил кабинку, в которой я нежилась под струёй воды, прикрыв глаза. Первая мысль, пришедшая в голову, была: «Где-то вспыхнула ещё одна цистерна».

Вот только куда-то бежать и спасать мир желание не появилось. Всё, чего я хотела, — доползти до своей койки и вырубиться. Ещё наркомовские кто налил для здорового сна, и совсем было бы замечательно.

И в это время громкий звук, напоминающий взрыв, долетел до моих ушей. Едва голой не выскочила из кабинки.

Но в следующее мгновение тёплый, изящный голос громко произнёс:

— Уважаемые комсомольцы! Вас приветствует вокально-инструментальный ансамбль «Скоморохи».

Чем-то голос Александра Градского напомнил. Может, и не обратила бы внимания, но у меня его песня из фильма «Поговорим, брат» на смартфоне стояла, и каждый входящий начинался с неё. И не просто песня. Эксклюзив. Он её лично для меня исполнил на гитаре в день своего 70-летия. И снова внутри защемило.

Мы в тот день реально опаздывали, но «Старый» убедил меня сделать крюк, сообщив, что Александр Градский в честь своего юбилея даёт грандиозный концерт. И раз уж мы так удачно оказались, не иначе как волею судьбы, в Красногорске, должны заскочить и поздравить именинника с юбилеем, а иначе Наташа ему, «Старому», по ушам надаёт, если он этого не сделает.

Каким образом удача оказалась на нашей стороне, я и без «Старого» прекрасно поняла, но связи никакой не обнаружила. И причём тут Наташа, окончательно поставило в тупик.

Но когда нас без проволочек пропустили за кулисы и перед нами предстал легенда русского рока, я мысленно пообещала Ивану всю башку расколупать. Мог же предупредить, прекрасно зная моё отношение к Градскому. Первая встреча, а я не в платье и на каблучках, а в горке и армейских ботинках. Сюрреализм полнейший.

Но Александр принял нас радушно, не обратив на мой конфуз никакого внимания. Даже обрадовался, увидев перед собой женщину в форме, и не поленился чуть нагнуться и поцеловать мою ручку, чем совсем загнал в краску.

Он принял наши поздравления, поинтересовался, как дела у Наташи, а узнав, что она вместе с детьми будет третьего дня в Москве, очень обрадовался. Неожиданно вышло. А я и не предполагала, что Наташа приходилась Александру дальней родственницей.

И вот в этот момент у меня заиграл телефон. Нужно было видеть лицо Градского, когда я, быстро достав смартфон, отключила его, бурно извиняясь.

В тот вечер мы со «Старым» опоздали, потому как Градский достал шампанское и разрешил мне называть его Сашей. Мы выпили на брудершафт, а потом он исполнил ту самую песню на гитаре. Ну да, он сразу распознал во мне почитательницу своих талантов и честно признался: если бы я была в платье и на каблуках, он не обратил никакого внимания.

Наверное, поэтому я не стала колупать голову напарнику.

А вот про скоморохов впервые слышала, хотя где-то читала, что в семидесятых годах этих «ВИА» было в СССР как собак нерезаных.

Но вот нашли же время эти дудочники песни распевать! А я ещё мымру расцеловать хотела за то, что избавила меня от роли рассказчика и организовала открытие слёта. Чёрт бы её побрал!

Я сплю замечательно, вот только засыпать предпочитаю в тишине, а потом хоть куранты пусть бьют.

Вышла я из душа уже злая как зверь под громкий голос шоумена, который продолжал развлекать народ шуточками.

Люся меня ожидала в компании нескольких девчонок, среди которых была уже знакомая узбечка.

Увидев моё выражение лица, она сразу кинулась с расспросами:

— Ева? Что случилось? Ты не ранена?

О, первая, кто поинтересовался моим здоровьем, хоть и не сразу. В XXI веке меня бы уже давно оттранспортировали в больницу и устроили консилиум по поводу того, как меня лечить и, главное, от чего.

Я отмахнулась.

— Слишком громкий звук, я же не засну.

— Ты устала? — озабоченно поинтересовалась подруга, — А я думала, ты на открытие слёта пойдёшь. Сейчас танцы будут.

— Потом отдохнёшь, — поддержала подругу Садия.

— Конечно, пойдём, — сказал невесть откуда взявшийся Виталик.

— Там классно будет, — подхватила Инга.

— Нет, ребята, вы уж извините, но я хочу спать, — сказала я и замерла, прислушиваясь.

— Что? — спросила Люся, увидев, что я встала как вкопанная.

— Тихо, — проговорила я, ещё не веря своим ушам, — Ты слышишь?

Девчонки завертели головами, а из динамиков полилось до боли знакомое: «Оглянись, незнакомый прохожий…»

— Это же Саша Градский! Он что, здесь⁈

Глава 5

Удивительное дело. Я знала очень много обо всех четырех женах Александра Градского, а вот то, что он в 16 лет сколотил вокально-инструментальный ансамбль и назвал его «Скоморохи», узнала только на слете от самого Саши. Даже покраснела от стыда.

Но это было чуть позже, а пока я медленно двигалась мимо танцующих пар, пропуская мимо ушей невнятный лепет Люси, семенящей за мной.

Виталик с Ингой остались с краю, сразу приняв в танце пионерское расстояние. Садия с остальными девчонками остановились вообще за периметром территории, предназначенной для танцев. А справа полыхали пять костров, которые явно выстраивались в образе пятиконечной звезды и с вертолета