— Да ладно, — хлопнул он меня по плечу, — чего ворчишь, как будто подозреваешь меня в чём-то.

— Да нет… — я уселся на переднее сиденье.

Мы тронулись. И тут, едва я устроился, сзади щёлкнуло что-то металлическое, и в затылок мне упёрлось твёрдое, холодное.

— Дёрнешься — мозги вынесу, — раздался хриплый, грубый голос сзади.

Я боковым зрением увидел, как Бульдог скосил взгляд на меня и оскалился.

— Аркаша… вот ты гнида, — процедил я, пытаясь разглядеть в отражение зеркала второго, что держал ствол у моего затылка.

— Ничего личного, Яровой, — без тени смущения ответил Бульдог. — Ты слишком глубоко копал.

Машина ненадолго остановилась.

— Сиди! Не дёргайся, — командовал он, защёлкивая на моих запястьях холодный металл. Браслеты туго стянули запястья, и только после этого машина снова тронулась.

— Всё-таки, Аркаша, ты дурак, — сказал я, вглядываясь в дорогу впереди.

Сметанин, лыбился, как на празднике, и уверенно вёл машину к окраине города.

— Дурак? Нет, Яровой… Переиграл я тебя. Дурак у нас — ты, получается. Зря мне поверил, — хмыкнул он.

— Это ты послал за мной убийц? — спросил я в упор.

— Ну… не совсем я… Скажем так, я работаю на одного важного человека, которому ты перешёл дорогу.

— И что же за интерес у этого важного человека в Новознаменске?

— Не твоего ума дело, — отрезал он, даже не повернув головы.

— Ну, я так понимаю, вы везёте меня убивать, — продолжил я ровным тоном, — так что теперь можно и сказать.

— Знаешь, Максим Сергеевич, — он даже не пытался скрыть ухмылку, — ты слишком шустрый был.

— Почему «был»? Я есть.

— Потому что скоро мы этот недочётик исправим, — голос у него был ровный и немного торжественный, как у человека, который уже всё решил. — Столько наших людей положил… Инженер очень недоволен. Очень.

— Инженер? — нахмурился я.

Бульдог неожиданно нажал на клаксон, поморщился:

— Сука, ну что ты там плетёшься⁈

Впереди нас ползла старая, до жути раздолбанная жёлтая «Газель» с тонированными окнами. Плёнка на них пошла паутиной царапин, борта проржавели, местами краска облезла до металла. Казалось, тронь её пальцем — и она развалится.

Мы уже выехали за город, потянулись в сторону леса.

— Давай, обгоняй, — бросил сзади голос, холодный и нетерпеливый.

— Сейчас, тут встречка, — зло процедил Бульдог.

Как только навстречу прошла легковушка, он врубил поворотник и начал обгон. Но «Газель» внезапно вильнула, перекрыв нам дорогу. Визг шин, Бульдог вдавил педаль тормоза, руль вывернул так, что машину чуть не повело на обочину.

— Твою мать! Ты что творишь? Бухой, что ли⁈ — заорал он в открытое стекло.

В ответ «Газель» вильнула ещё раз, на этот раз так резко, что её развернуло поперёк дороги. Здесь трасса уже сужалась, и разъехаться быстро не получалось.

— Ну, сука… — бормотал он, — долбо*бы… олени на дороге…

Он снова ударил по тормозам. Машина встала.

И тут дверь «Газели» резко отъехала, а глаза Бульдога полезли на лоб.

Глава 4

Из нутра битой старушки слаженно, как на тренировке, высыпали люди в чёрном камуфляже, тактических балаклавах и бронежилетах. На спинах отчётливо читалось: ФСБ России.

— Сука… — выдохнул Бульдог, побледнев и вытаращив глаза. — Какого рожна?..

Сзади нас уже встал, приперев, наглухо тонированный внедорожник. Двери распахнулись, и оттуда тоже выскочили бойцы спецназа ФСБ, державшие оружие наготове.

Я медленно улыбнулся, расстегнул рубашку… и показал приклеенный к груди микрофон.

— Сюрприз, Аркаша, — сказал я тихо, глядя ему в глаза. — Конечная остановка.

Он вмиг стал белее снега, на лбу выступили крупные капли. Бульдог на автомате вытащил ярко желтый платок, чтобы вытереть пот. Но не успел. Двери распахнулись, и его выволокли несколько пар рук, утрамбовав мордой в асфальт.

Второго, что сидел за моей спиной со стволом, постигла такая же участь.

Я выбрался из машины, вдохнул прохладный воздух и размял затекшие плечи. С меня быстро сняли наручники. В этот момент из «Газели» вывалился довольный Кузьмич — всё так же в своей потертой от времени тельняшке, только поверх неё — бронежилет.

— Привет, сосед! — гаркнул он на всю округу. — Ну, как всё прошло?

— Отлично, — улыбнулся я, отлепляя от груди устройство звукозаписи. — Спасибо, Кузьмич.

— Да мне-то что, — отмахнулся он, — это вон, ребятки хорошо сработали.

Ко мне подошёл крепкий мужчина лет под пятьдесят. В тёмной куртке, простых джинсах, но шаги и взгляд сразу выдавали в нем старшего во всей этой операции.

— Владимир Алексеевич Черненко, — представился он, протягивая руку. — полковник ФСБ, управление «М». Это мы с вами общались по телефону.

— Очень приятно, — пожал я его ладонь, твёрдую, как подкова.

Фамилия засела в памяти, будто отозвалась из прошлого.

— Черненко… знакомая фамилия, — произнёс я вслух. — А генерал КГБ Черненко Алексей Владимирович случайно не ваш родственник?

Мужчина чуть задержал взгляд, потом кивнул:

— Это мой отец. А вы с ним знакомы были?

Я внутренне усмехнулся. Знаком? Было дело… Но вслух я сказал:

— Нет, лично не довелось. От старших коллег слышал.

— Понимаю. Он уже давно оставил службу… И, к сожалению, пять лет, как его не стало, — сказал Черненко ровным голосом, но на секунду взгляд потемнел.

— Соболезную, — произнёс я.

— Да ничего, — отмахнулся он. — Отец прожил долгую, насыщенную жизнь.

Сын моего старого знакомого говорил так, словно сам ещё не до конца смирился. Даже за пять лет.

— Вам потом надо будет проехать, дать показания, — продолжил Черненко.

— Да без проблем, — кивнул я. — У меня к вам просьба, Владимир Алексеевич, — добавил я.

— Слушаю, — он внимательно посмотрел на меня.

— Вы ведь только что взяли крупную рыбу, — сказал я негромко. — Следователь по особо важным делам. Хороший улов. Так вот… мне нужно с ним переговорить с глазу на глаз.

Полковник помедлил, провёл ладонью по подбородку.

— Это, конечно, не положено, — заметил он. — Но, думаю, исключение можно сделать.

Он скомандовал бойцам, и через несколько минут трясущегося, посеревшего Бульдога завели в подставную газель.

Я поднялся следом, дверь за мной захлопнулась с гулким стуком. Сел напротив Аркадия Львовича. Он косился