Вряд ли Пугин ожидал, что первый его рабочий день на должности Генерального окажется столь богат на драматические обороты. Это вы ещё в ракете не видели!

— Просвирин уже попросился в командировку в Москву — трясти старую автомобильную гвардию, — признался Пугин. — На вечерний поезд взял билеты.

— Ему сколько лет?

Генеральный посмотрел какие-то записи.

— 67. Как раз на прошлой неделе поздравляли.

— Значит — за свой счёт. С 15 сентября приказом на пенсию. С почестями, оркестром и пионерами, дарящими цветы. Александр Дмитриевич — не просто главный конструктор, он человек заслуженный, уважаемый. Но его эпоха в прошлом. Пусть отдохнёт, заслужил. Чувствую, конструкторам придётся включать прямое управление из Москвы.

Пугин чёркал в блокноте. Не возражал, нет. Похоже, обрадовался возможности списать на столичного варяга непопулярные меры и избавиться от ветеранской гвардии Киселёва, поставив свою, моложе, ещё только начавшую стареть.

— Николай Андреевич, кто зам у Просвирина по легковым?

— Изотов, — Генеральный вздохнул. — Брат или двоюродный брат жены главного инженера. Рыжий, патлатый, высокий. Как вы вышли, вскочил, аж стул опрокинул. Саботаж! Вредительство! И вообще непристойно кричал.

— Ему больше всех надо?

— У него больше всех авторских свидетельств и рацпредложений по 3102 зарегистрировано. С каждого экземпляра отгруженной машины получает какие-то рублики. Снятие её с производства садит его семью… ну, не на голодный, а на обычный паёк.

Как говорят в американских боевиках, «это — личное». А я только-только начал оттаптывать мозоли. Даже не разогнался.

— Секретаря парткома без санкции обкома не поменять?

— Естественно. Если уговорите его снять, моё отдельное вам будет спасибо, Сергей Борисович. Вредный, злопамятный, любитель строчить доносы.

Ага, молочный брат того упыря, что мучил меня, рядового инженера, в бытность на АвтоВАЗе. Тогда мне кисло пришлось. Сейчас проще. Пообещал:

— Предприму усилия. А с Изотовым нужен формальный повод, чтоб расстаться. Явно же не пенсионного возраста.

— 52 весной было.

— Значит, созывайте совещание при Генеральном всех конструкторов отдела легковых автомобилей. Загоню его в угол. Заодно сообщите радостное известие об отставке Просвирина, выразите благодарность… Сами знаете, что сказать.

— Конечно!

Глазками будет на меня косить, с себя сбрасывать: всё этот натворил, пришелец иноземный, я — чо? Я — ничо. Пугин точно ещё не успел наработать авторитета, при котором его мнение или решение не оспаривается и не подвергается сомнениям. Пусть пока прячется за мою широкую пуленепробиваемую спину.

— Да, секретарша в приёмной. Со мной говорила так, будто я — бомж, пахнущий канализацией. Она ведь — лицо завода. Многие посетители, в том числе серьёзные, уважаемые люди, получат такой отрицательный заряд, что вам сложнее будет решать вопросы.

— Киселёв ценил её деловую хватку… — Пугин попробовал защитить грымзу, но без малейшего энтузиазма.

— Соблюдать правила вежливости и делового этикета входит в профессиональные обязанности. Она не соблюдает, значит — профнепригодна. Если нужно, я завизирую приказ об отстранении любого из вышеперечисленных граждан.

— Хорошо. Заберу Зиночку из своей прошлой приёмной.

Зиночка? Не Зина? Не Зинаида какая-нибудь Пална? Похоже, сделал ему одолжение. Вон как выдохнул с облегчением. Но мне их заводские амуры — до звезды.

После обеда Пугин выполнил просьбу и созвал расширенное совещание, кроме конструкторов пригласил производственников и технологов. Заседали в профкоме, там просторнее и народнее. Генеральный пристроился сбоку, перепоручив вести заседание кнессета мне. Собравшиеся, по крайней мере — многие из них, уже слышали о требованиях к будущей ГАЗ-24–10 и пощупали привезённый мной прототип. Кто-то одобрил внутренне, кто-то отнёсся с деланным безразличием, мол, платите зарплату, я хоть спою, хоть спляшу. Конечно, выделялись удручённые безвременной кончиной 3102.

Надеюсь, начало моего стендапа заинтересовало всех.

— Прошу не расслабляться и думать, что кузов ГАЗ-24 в модернизированном варианте останется без изменений. В нынешнем виде он чересчур тяжёлый. Кто-то считает это преимуществом: толстые панели не так быстро ржавеют насквозь, не то, что в «москвичах». Уточню, что в период, когда я возглавлял АЗЛК, в стандартную процедуру вошла антикоррозийная обработка днища, порогов, скрытых полостей и арок с помощью нанесения мастики. «Людмила» при использовании более тонкого металла ржавеет медленнее «волги». Когда получите назад совминовские 3102, то убедитесь, что всего за несколько месяцев эксплуатации на них вылезли жуки.

— А что с ними будет, Сергей Борисович? — вкрутился Зимин. — С возвращёнными из Совмина?

— Будет решать Генеральный. Моё предложение: снять двигатели, оформив их как брак, и вернуть на ЗМЗ. В эти кузова поставить моторы от ГАЗ-24 и распродать всю партию желающим с завода, установив справедливую цену. Не дороже «жигулей». Николай Андреевич, штамповка кузовных элементов для 3102 прекращена? Отлично. Оставшиеся собирайте с теми же старыми моторами и распихивайте по своим, за пределами завода не будем позориться.

Похоже, я принял и огласил первое популярное решение на ГАЗе, присутствующие оживились. Верю, они и с капризными форкамерными двигателями заставили бы «волги» двигаться. Поскольку машина имеет помпезный, по советским меркам, вид, их владельцы будут чувствовать себя едва ли не как в «майбахах».

— Видите, люди радуются! — прошипел представленный мне как Изотов. — Зачем её убивать? Отличная машина! Недостатки исправим, не впервой.

— Решение о прекращении работ по 3102 принято на уровне ЦК КПСС и обжалованию не подлежит. Она же тяжеленная, 1450 кг! Вспомните, М-21 весила 1350 кг, ГАЗ-24 прибавила полцентнера, хоть меньше габаритами, потом ещё полцентнера… На походной висит лозунг: «Наша цель коммунизм», а над дверью вашего КБ я бы прибил «Наша цель — две тонны». Давайте сравним. «Березина», а она лишь чуть меньше «двадцатьчетвёрки», меньше 1100 кг. Возьмём полный аналог по габаритам — «Ауди-100» с бензиновым мотором 1.9, 100 л. с. Масса пустой лишь 1170 кг.

— Но «линкольны», «шевроле», «крайслеры», они под полторы тонны… — начал кто-то, но я не дал ему продолжить.

— Забыть! Старую традицию ГАЗа — штамповать копии или подобия американцев — оставляем в прошлом навсегда. Японские и европейские легковые машины лучше. Ориентируемся, в частности, на концерн «Ауди-Фольксваген». Причём, когда в Белоруссии проектировали «Березину», имею честь быть её главным конструктором, действовали под лозунгом