Впрочем, шли уверенно. Все уже освоились в городе, а ночное зрение Максима позволяло прекрасно ориентироваться хоть в полной темноте.

Благо, и идти было недалеко.

Гостиница «Деловой двор» с одноимённым рестораном располагалась на углу Московской улицы и Газетного переулка. Так что они, выйдя из дома, просто повернули налево и прошагали до Газетного, никуда не сворачивая. Навстречу попадались редкие прохожие, торопящиеся по каким-то своим вечерним делам, и чувствовалось не только приближение холодов, но и фронта. Над городом словно висела молчаливая и невидимая тревога, которая ощущалась во всём: в светомаскировке, холодном восточном ветре, дующем прямо в лицо, одиноком зенитном прожекторе, шарящем по небу где-то на левом берегу Дона.

Но совсем другая жизнь царила внутри гостиницы «Деловой двор». Как только пожилой швейцар почтительно открыл двери перед тремя летчиками, и они вошли, то немедленно окунулись в уютное тепло и мирное время.

Никаких примет войны.

Начищенные паркетные полы. Чистые ковровые дорожки. Красивые и хорошо одетые, разве чуть излишне накрашенные молодые женщины в креслах за столиками в углу вестибюля, у бара.

У бара, чёрт возьми!

Некоторые пили вино и курили сигареты, заправленные в длинные мундштуки, и Максим готов бы поклясться, что чует запах кофе.

— Что, — не доверяя собственному нюху спросил он у Тимакова. — Здесь и кофе есть? Настоящий?

— Есть, — улыбнулся капитан.- Правда, очень дорого, но есть. В Ростове за деньги можно достать всё, что хочешь. Начиная от кофе и заканчивая сговорчивой дамой.

— Даже так? — удивился Максим.

— А чему ты удивляешься? Видишь этих краль у бара?

— Сразу заметил.

— Вот, на это и расчёт. Это дорогие проститутки. Два часа с такой стоит тысячу рублей.

— Не может быть, — Максим даже приостановился. — Мы же не в какой-нибудь Франции и вообще… война идёт! А как же милиция?

— Кому война, а кому мать родна, — усмехнулся Тимаков. — Все знают, что это проститутки, но хрен докажешь. Мы же на Газетном, тут во времена НЭПа сплошь публичные дома были, говорят. Милиции не до девочек, им бы с бандитами, ворьём и прочим криминальным элементом хоть как-то справиться. А нашей комендатуре они тем более не нужны. Больше того, — капитан понизил голос. — Считается, что командиру Красной Армии даже полезно время от времени, так сказать, спускать пар. После это крепче служится и лучше воюется, — он подмигнул, рассмеялся и увлёк Максима к гардеробу.

Сдав шинель и ощущая на себе заинтересованные взгляды красоток, Максим проследовал за Тимаковым и Никаноровым в ресторан.

Тяжёлые плотные шторы обеспечивали светомаскировку, и ресторанный зал был полон тёплого электрического света, звона посуды, разговоров и женского смеха.

Подошедший метрдотель (тёмно-синий, почти чёрный пиджак с накладными карманами, золотые галуны на рукавах, такого же цвета брюки, ослепительно-белая рубашка, чёрный галстук, тщательная — волосок к волоску — причёска, лет около шестидесяти) почтительно отвёл лётчиков за свободный столик, рядом с которым тут же возникла официантка (тёмно-синее платье ниже колен, белый отложной воротник, такой же фартук и чепец в волосах, лет около пятидесяти).

— Что будут заказывать, товарищи военлёты? — осведомилась она низким грудным голосом, когда метрдотель отошёл. — Могу принести меню, могу так посоветовать.

— Как вас зовут? — спросил Тимаков.

— Маргарита, — краем губ улыбнулась официантка.

— Советуйте, Маргарита, — кивнул Тимаков.

— Сегодня хороши донская уха, жареный судак с гарниром из варёной картошки с укропом, антрекоты из говядины, свинина по-купечески с добавлением сыра. На закуску — донская селёдка с лучком. Тёртая редька с подсолнечным маслом. Малосольные и солёные огурчики, квашеная капуста. Из напитков могу предложить ледяную водку, сухое вино — белое и красное, чай, кофе и яблочный морс.

— И почём нынче у нас водка? — осведомился Максим.

— У нас дешевле, чем на базаре. Триста рублей поллитра.

— Прямые поставки? — догадался Максим.

— Да. Водка прямо с ростовского спиртоводочного завода, всё абсолютно законно, не подумайте чего плохого.

— Мы и не думаем, — сказал Максим. Водка действительно была дешевле, ему сегодня на базаре предлагали бутылку за пятьсот пятьдесят рублей. Это было больше, чем вся его зарплата.

— Давай так, — предложил Тимаков. — Ты оплачиваешь горючее, а мы с Игорем остальное.

— Нет проблем, — ответил Максим и тут же спохватился, что сейчас так не говорят. — В смысле, согласен, — поправился он.

— Нет проблем, — с удовольствием повторил лейтенант Никаноров. — Мне нравится. Идешь ведомым, ведущий тебе по рации: «Три 'мессера» на два часа. Атакую, прикрой!«. А ты отвечаешь: 'Нет проблем!» И прикрываешь.

— Не знаю, — сказал Тимаков. — Меня смущает, что слово проблема нерусское. То есть, кажется таковым.

— Всё правильно, — подтвердил Максим. — Имеет греческое происхождение. Но у нас в языке много слов греческого происхождения.

— Всё равно, — упрямо наклонил голову Тимаков. — Можно сказать: «Нет трудностей».

— Плохо звучит, — оценил Никаноров. — Тогда уже просто: «Легко!». Ты предлагаешь Коле оплатить горючее, он отвечает… — Никаноров посмотрел на Максима.

— Легко! — небрежно ответил Максим.

— Ну вот, другое дело! — восхитился Никаноров.

Заказали пятьсот грамм водки, антрекот и свинину по-купечески. Максим взял себе жареного судака с картошкой. Само собой, донскую селёдку и солёные огурцы. Чёрный хлеб и морс.

Пока готовилось горячее, выпили по первой за встречу из запотевшего графинчика, закусили селёдкой и солёными огруцами.

По телу разлилось приятное тепло.

Максим почувствовал, как отступают на задний план все заботы и тревоги, не отпускавшие его последнее время. Да, его крепчайшая психика специально обученного космонавта и советского человека конца двадцать первого века выдерживала всё, но он знал, что стрессы имеют свойство накапливаться и, если не давать себе хотя бы кратковременный отдых, может не выдержать любая нервная система.