— Аня, мой прокол, — признался я. — Паспорт тебе не нужен, но Игнат Петрович должен был дать тебе вид на жительство. Вернее — должен был зайти в полицейское управление, оставить прошение, а исправник его рассмотреть, подписать, канцелярист выпишет бумагу, поставит печать.

Эх, Василий-Василий, а ты-то отчего не предупредил? Впрочем, Абрютин и сам мог такую деталь упустить. Не так и часто наши девушки куда-то одни уезжают.

— И что теперь делать? Ваня, ты же у нас юрист — думай.

— Пока и думать не станем, — пожал я плечами. — В Петербург мы въедем совершенно легально, если что — ты в мой паспорт вписана. Если бы останавливались в гостинице — пришлось бы в полиции на учет становиться, но, опять-таки, ты за мной пока числишься. Но мы с тобой не в гостиницу едем, а в частный дом.

— Подожди, — перебила меня Анька. — Понимаю, в Москве мы останавливались у ваших родственников — у Винклеров да у Людмилы Петровны, но у них собственные дома. А ты мне говорил, что на Фурштатской твой батюшка квартиру снимает?

Ну зануда!

— Аня, все тоже самое. Долговременная аренда, что у батюшки — тоже самое, что иметь собственный дом. Мы же с тобой, когда в прошлый раз приезжали, не регистрировались.

— Так это с тобой. Ты, как-никак, сынок, а я?

— Анька, еще немножко, и поедем обратно, — пообещал я. — А если батюшка мне голову снимет, что долго ехал — ты станешь виновата!

— А вот это уже шантаж!

— Точно, шантаж, — согласился я. — Еще раз говорю — жить ты будешь у моих родителей, значит, в полиции тебя регистрировать не нужно — ты не в гостинице живешь, не в меблированных квартирах, не в пансионе. И статус у тебя воспитанницы, значит, вид на жительство тебе не нужен. Батюшке для училища согласие на твое проживание давать. Но, если для тебя это важно — по приезду в Санкт-Петербург попрошу батюшку, чтобы тот запросил для тебя вид на жительство.

— Вот видишь, ничего сложного! — просияла Анька.

— Зануда ты… — не удержался я.

— Да, я знаю. Мелкая и гадкая.

[1] Ирина Токмакова

Глава 3

Нравственность через физический труд

И вот опять деревня со смешным названием Мяглово (впрочем, еще и не такие названия имеются), где у нас последняя остановка перед столицей. Нужно и ноги размять, и самим поесть, и лошадей поменять.

Все-таки, скорей бы железную дорогу провели. Не так муторно ездить.

В трактире мы с Аней заказали свое традиционное — супчик из потрошков и яичницу. На этот раз супчик не вызвал нареканий, зато яичницу пережарили. Сходить, что ли, поругаться? Но тратить энергию лень, поэтому я выбирал кусочки, которые посъедобнее.

— Ничего, Ваня, — утешила меня сестренка. — Приедем, сделаю тебе так, как ты любишь. Чтобы желтки слегка недожарены, с салом. А в карете у нас еще пирожки есть.

Ох уж эти пирожки! И где поручик, который бы помог нам их уничтожить?

— Ваня, смотри, — дернула меня за рукав сестренка и растерянно произнесла. — Дежа вю.

Батюшки. Определенно, тот же самый поручик, которого мы в прошлую поездку кормили пирожками. И так закормили, что он сбежал. А еще он пытался вмешиваться в наш творческий процесс, за что едва не был убит рассерженной соавторшей. Как там его? Самсонов? Нет, Салтыков. Запомнил.

Поручик, скорее всего, опять без денег и снова ищет свободное место в карете. Но кто же его возьмет забесплатно? Только мы.

— Берем? — поинтересовался я.

— Берем, — кивнула девчонка. — У нас еще пирожков полкорзинки, и два яйца. Жалко будет, если пропадут.

Увидев нас, поручик Салтыков тоже удивился невероятному совпадению, улыбнулся, даже вскинул руку в перчатке к виску, приветствуя красивую барышню, потом решил дать стрекача. Разумная мысль. Кто станет связываться с сумасшедшими?

Но от моей Аньки поручики не уходят.

— Господин Салтыков, куда же вы? Разве прилично русскому офицеру удирать от женщины? У нас как раз имеется место и пирожки. А хотите, мы вам обед закажем? — великодушно предложила девчонка. Спохватившись, что подобное предложение может показаться офицеру оскорбительным, поспешно поправилась: — Вы нам потом деньги вернете, как до дома доедете.

— Не-нет, я нынче уже отобедал, — запротестовал Салтыков. — Я думаю, уеду чуть попозже.

Заметно по физиономии, что и уехать хочется, но здравый смысл пока не оставил.

С дальнего стола, где сидели ямщики и прочий люд, поднялся и наш кучер. Надевая войлочную шапку, сказал:

— Барин, нам пора. Мы в Санкт-Петербург по времени должны прибыть, взыщут с меня, если опоздаю.

А я знаю, что взыщут. А ему, бедолаге, нас еще на Фурштатскую везти. Но я ему компенсирую штраф, да еще сверху приплачу.

— Господин поручик, решайтесь. Обещаю — барышня вас нынче на дуэль вызывать не станет, — пообещал я. Открывая дверь, чтобы пропустить вперед Аню, хмыкнул: — Что ж, не стану навязывать наше общество.

По-русски это означает — не хочешь, так и пес с тобой. Была бы честь предложена. А Салтыков решился-таки.

— Нет-нет, господин коллежский асессор, я с вами. И благодарю вас.

Мы уселись, карета тронулась, зашуршав полозьями, а барышня полезла в корзинку.

— Нет-нет, пирожков не нужно. Я сегодня и на самом деле сыт, — заотнекивался поручик. Только куда ж ты денешься, если Анька задумала пирожками кормить? Или скормить?

Салтыков сломался после четвертого. Слабак. Жалобно улыбнулся и сказал:

— Господин коллежский асессор… кстати, мне кажется, в прошлый раз у вас чин был поменьше?

— Совершенно верно. Был титуляром, а по окончанию университета пожаловали коллежским, — ответил я, не вдаваясь в тонкости получения чина.

— Да, господин коллежский асессор… или мне называть вас ваше высокоблагородие?

— Господь с вами, — испугался я. Протянув поручику руку, представился: — Мы с вами в служебных отношениях не состоим, мы в дороге. Поэтому, если угодно — называйте меня Иван Александрович. Или даже просто по имени — Иван. А барышня отзывается на Анну.

Возможно, в прошлый раз мы и представлялись друг другу, но кто же запоминает имена случайных попутчиков? Вон, я его фамилию запомнил, уже хорошо.

— А меня можно либо Алексеем Павловичем, а то и просто — Алексеем. А барышню я запомнил — Анна Игнатьевна.

— Можно и без Игнатьевны, — засмущалась вдруг Анька. — Лучше по имени.

Чего это она? Может, поручик понравился? Хм…

— В прошлый раз, если честно, я изрядно испугался, — принялся рассказывать поручик. — А потом мне в руки попалась книжечка «Медведь или обыкновенное чудо». Прочитал, а потом до меня дошло — что я сидел в карете с автором этой