Мирослав почувствовал, как его сердце на мгновение расширяется. Он мог не только помочь, но и ответить так, как никогда раньше не мог бы. Внутреннее осознание достижения было одновременно сдержанным и радостным. Его «врач» — теперь это было не просто звание, это был символ нового этапа жизни.

— Ну, с сегодняшнего дня официально, — радостно сказал Мирослав, его голос словно обрел лёгкость и свободу. — Только диплом получил.

Слова этого пожилого омеги проникли в его душу и оставили след — след гордости, след вдохновения. Мирослав ощутил, как что-то внутри него сделалось легче, будто эти простые слова о спасении мира стали именно тем, что ему нужно было услышать. Да, он был врачом, и в этом было что-то большее, чем просто работа — это был путь, путь, который он теперь был готов пройти.

— Тогда удачи тебе, сынок, врачи — это те, кто спасает мир. Не забывай этого, — сказал омега, улыбаясь ему.

Мирослав кивает, улыбаясь в ответ, и, прощаясь с ним, продолжает путь. Внутреннее вдохновение и прилив гордости наполняют его чувства. Он помог, он сделал что-то важное, и теперь, понимая это, он идёт дальше, зная, что этот день не будет таким, как все остальные. Это день его нового начала, день, который оставит след в его душе.

Мирослав продолжал идти, наслаждаясь ощущением лёгкости, которое царило в воздухе. Казалось, каждый шаг был полон предвкушения, словно мир сам настраивался на его волну. Улицы, дома, люди — всё казалось частью его нового пути, куда он с радостью шагал, не осознавая ещё полной тяжести того, что скоро случится. С каждым вдохом в груди разливалась уверенность, и он чувствовал себя частью этого живого потока времени, который теперь принимал его в свои объятия. Небо было ясным, а солнечные лучи, играя в глазах прохожих, отражались в стеклах витрин и окнах, создавая узор света и тени. Город, казалось, наполнился радостью, и это ощущение, эта лёгкость его души, была настолько полной, что Мирослав не мог не чувствовать её глубину.

Но вот, спустя несколько шагов, едва ли не в самой середине дороги, он вдруг ощутил странную вибрацию под ногами. Это было нечто совершенно неожиданное — лёгкое, как дрожь, исходящая из земли, как будто сама земля немного дрогнула под его ногами, как если бы мир сам по себе изменил свой ритм. Ощущение длилось не больше нескольких мгновений, но они казались такими насыщенными, такими полными скрытого значения, что Мирослав не смог сдержать лёгкое тревожное чувство, которое проникло в его грудную клетку.

Он остановился. Это было инстинктивное движение, словно его тело почувствовало, что что-то не так. В его глазах мелькнула легкая тревога, но он заставил себя успокоиться, как если бы попытался избавиться от ощущений, которые ему не хотелось бы иметь. Он посмотрел по сторонам, пытаясь найти объяснение, а вокруг была та же улица, те же люди, те же машины, те же яркие витрины магазинов. Всё было так обычно, так привычно, что невозможно было понять, что привело к этому странному моменту.

Мирослав снова посмотрел на землю, прислушиваясь, но ничего — вибрация исчезла. Казалось, что она была лишь галлюцинацией, следствием вчерашнего праздника, его немного уставшего тела и неопределённого волнения, которое рвало его душу на части, тревожа его внутренний мир. Он покачал головой, как бы спешно списывая странное ощущение на «недосып», «усталость» или «нервное напряжение». Никаких причин для паники не было. Всё было нормально. Всё было так, как и должно быть в этот день. Мир был на месте, и он был готов двигаться дальше.

Но странное беспокойство, которое не покидало его, слегка сжало грудь, не давая покоя. Что-то, что он не мог объяснить, что-то, что находилось где-то на грани чувств и разума, оставалось в его теле. Он снова взглянул на людей вокруг. Те же лица, те же жесты. Никто не мог заметить того, что он чувствовал. Все были заняты своими делами, а мир, казалось, продолжал двигаться с тем же ритмом, что и раньше.

«Это всего лишь сон, — подумал он, — всего лишь излишний страх, ничего больше».

Он глубоко вдохнул, постаравшись вернуть себе ощущение уверенности.

Мирослав встал прямо, поправил свои вещи, как бы взяв себя в руки. Ничего не может помешать ему теперь, он всё же прошёл через столько трудностей. Он знал, что впереди его ждет будущее, которое он заслужил, и если оно привнесёт в его жизнь какой-то новый страх, он будет готов встретить его.

Он сделал шаг и, как бы окончательно решив для себя, что странное чувство — лишь отголоски прошлого, ускорил шаг. Но лёгкое тревожное ощущение так и не исчезло. Оно было там, как тень, следившая за каждым его движением, как незаметное, но постоянное присутствие, которое всё не отпускало, как будто напоминание о том, что этот день может быть не таким простым и прямолинейным, как ему казалось.

Но Мирослав снова взял себя в руки и пошёл дальше. Мелькание мыслей, чувство легкого беспокойства, то ли от вчерашнего праздника, то ли от чего-то другого — всё это затмевалось атмосферой нового дня, наполненного солнцем и звуками города. Он снова окунулся в свои размышления, когда вдруг его мысли прервал знакомый голос, раздавшийся сзади.

— Мирослав!

Мирослав не сразу обернулся, но в голосе было столько уверенности и дружеской теплоты, что он инстинктивно замедлил шаг и повернулся. Перед ним стоял Виктор — сосед и старый знакомый, молодой альфа, с которым он часто встречался на улице, а в университете они бывали в одной группе. Виктор выглядел спешащим, как всегда, его высокий, подтянутый силуэт был готов уйти в любую минуту, но на лице была искренняя улыбка.

— Поздравляю с дипломом! — бодро произнёс Виктор, подходя ближе и дружески хлопая Мирослава по плечу. Его глаза сверкали радостью, как если бы в этот момент они были единственными людьми в мире. — Видел вчера, как твой отец гордо рассказывал всему подъезду о твоих успехах.

Мирослав почувствовал, как на его лице появляется мягкая улыбка, согреваемая словами Виктора. В душе забрезжило какое-то удивительное тепло, словно мир вокруг стал ещё немного светлее. Взгляд Мирослава немного потемнел, когда он подумал о своём отце, о том, как тот всегда был строг и суров, но никогда не скрывал своей гордости за его достижения. Это было важно,