— Мы только оправляемся после Катаклизма, — министр финансов всегда имел свое особое мнение. — Мы только восстанавливаем торговлю и замыкаем разорванные цепочки. В случае эмбарго против Евросоюза, все наши планы по наращиванию высокотехнологичного экспорта и завоеванию рынков идут к ляхам под хвост.

Министр пригладил бородку. Выждав минуту, он постучал карандашом по столу и с невозмутимым видом приступил к основному докладу. Князь Николай сосредоточился. Цифры ему были знакомы. Однако, Николай Аркадьевич явно сгущает краски. Он не учитывает перспективы серого экспорта через нейтралов. По опыту Российской Федерации наладить его вполне возможно, каналы есть, а покупателям меньше всего интересны высокие материи идиотов в правительствах. У людей производства останавливаются и деньги сгорают.

Впрочем, министр Шестаков подал информацию в мрачных тонах, явно, чтоб «сбить гонор с молодежи». Озвучив цифры возможного падения при пессимистичном прогнозе, Николай Аркадьевич, потер переносчицу, бросил на собравшихся взгляд поверх очков и добавил:

— Ну, это, господа, все при самом фатальном стечении обстоятельств. Если немного поработаем, если господа начальники разведок и особых департаментов помогут нашим промышленникам, если политическое руководство не будет почивать на лаврах, — кивок императору, — Мы имеем все шансы к концу года выйти на устойчивый рост.

— С какой базы, Николай Аркадьевич?

— Я считаю от точки стабилизации. Это начало июля.

— Хорошо. Очень хорошо, — государь задумавшись наклонил голову затем встрепенулся, — Средний вариант, это нулевой рост? Вот давайте, господа, на него и рассчитывать.

— Господа, напомню, экономика Германии за последние пять лет стагнирует, — Николай скосил взгляд на таблицу в планшете. — Британия показала быстрое восстановление после эпидемии китайского гриппа, но вышла на плато после агрессии против Федерации. Франция дает рост около процента в год. Фактически это ниже роста мировой экономики. У остальных стран Евросоюза ситуация не лучше, чем у лидеров. После Катаклизма положение дел к западу от Буга только ухудшилось. Напомню, аналитические отделы министерства Промышленности докладывают об усилении бегства капиталов, снижении реальных объемов производства.

— Что вы предлагаете, Николай Аристархович?

— Не стесняться, ваше величество. У нас больше внутренних резервов, разрывы производственных цепочек оказались не так болезненны, как по началу представлялось. Да, у нас есть дефицит по сырью, но это решаемая проблема. Но зато у нас преимущество самодостаточной экономики и независимого внутреннего рынка. Мы уже открываем для себя рынки местного Китая и обеих Корей, пошла торговля с Японией, это позволит нам загрузить экспортные мощности и закрыть часть вопросов по импорту. Резюмирую: мы можем себе позволить занять предельно жесткую позицию с тем чтобы максимально быстро сломить сопротивление противника.

— Поддерживаю князя, — прозвучал бодрый голос Константина Беспятова. — Мы не можем себе позволить затяжное противостояние с местным Клубом Первых. Но и уступить в первом же конфликте не имеем права.

— Хорошо. Что вы понимаете под нашей победой? — нахмурился государь.

— Гарантии безопасности наших интересов, защита торговли, доступ на местные рынки и понятные разумные правила для внешних операций. Возможно расширение наших интересов на ничейные территории Африки.

— Я вижу наши интересы несколько иначе, Константин Ермолаевич.

Председатель Совмина повернулся к императору в ожидании продолжения. Однако Владимир Владимирович только покачал головой. Раскрывать вопрос император не собирался, у каждого свои резоны. В этот момент князь Николай понял, что есть вещи, которые даже самодержец предпочитает держать при себе. И не из-за того, что могут не так понять, а чисто потому что рано говорить. Лучше не задирать планку, ведь не всегда можно ставить свое видение в планы.

— Следующий вопрос. Что мы можем и должны предпринять кроме банального экономического давления и силового нажима? — слова государя адресовались всем.

Неожиданно для всех поднялся министр Внутренних дел. Работа за границами страны не входила в компетенцию фон Кербера, однако, с первых слов стало ясно, что он и не собирался расширять свои и без того немаленькие служебные обязанности.

— Господа, прежде чем говорить о наступлении следует озаботиться крепостью наших рубежей и тыла, — Павел Антонович машинально смахнул пылинку с обшлага мундира. — Я не военный, специалисты меня поправят, но именно так мне говорил ротный унтер в армии. Другими словами, разумеется.

— Я уже докладывал о ситуации государю, как от своего ведомства, так и совместно с генерал-полковником Гернетом и генерал-лейтенантом Мамантовым. И полиция, и Третье Отделение, и жандармы видят работу инсургентов, явные признаки подрывной деятельности в отечестве. Меры мы принимаем, работаем, но считаю обязанным еще раз озвучить проблему. Против нас уже ведется война.

— Связанно с Катаклизмом?

— Разумеется. Мы не сидим на месте, вместе с жандармами расследуем печально известный инцидент в Бухаре. Уже могу заявить, в бунте засветились как наши активисты из коминтерновского подполья, так и мигранты новой волны.

— Павел Антонович, прошу чуть подробнее о последних, — голос государя звучал мягко с извиняющимися интонациями.

— Непосредственно обывателей к мятежу подбивали два мигранта. Узбеки, само собой. Мужчины средних лет с отличным для инородцев образованием, хорошим знанием русского.

— Семейные? — бросил короткий вопрос князь Николай.

— Были. Семьи остались в другом мире. После миграции жениться не успели, знаете для азиатов это не так просто, надо собрать деньги на выкуп невесты, — фон Кербер тряхнул головой. — Оба замечены в попытках подкупить чиновников из стола социального призрения, хотели получить пособия и права полноправных граждан-христиан. Оба быстро освоились в туземных кварталах, наладили мелкую торговлю, занимались посреднической деятельностью. Благодаря знанию русского и эрудиции пользовались уважением у сартов.

Николай повернул голову к государю. Владимир кивнул ему бровями. Все понятно, именно об этом и говорилось на одном из совещаний с начальниками спецслужб. Именно такие образованные, но необремененные моральным законом люди и представляют опасность. Тем более, имеющие искаженные представления о роли и месте своих народов в этом мире.

— К сожалению, один из подстрекателей погиб во время инцидента, повешен дружинниками. Второй попал в наши руки с тяжелыми ранами. Полноценный допрос пока провести не получается.

— Это самый яркий инцидент, — продолжил Павел Антонович. — На северном Кавказе горцы сами задержали и передали полиции троих слишком разговорчивых туристов. Иностранцы не только любовались природой, но и при первом же случае заводили специфические разговоры, зондировали почву, изучали настроения горцев. Наши соратники из Третьего отделения обратили внимание на продвижение антихристианских идей в интерсете. Там же явно активизировались различные марксистские и коммунистические платформы. Агитация в принципе