— Обязательно приеду, — пообещал я. — Как только дела здесь устаканятся.

Фома кивнул, потом достал из кармана небольшой свёрток:

— Это тебе от матери твоей жены. Она просила передать.

Я развернул свёрток. Внутри была вышитая рубашка — тонкая работа, каждый стежок идеален.

— Она сама вышивала, — пояснил Фома. — Говорит, чтобы ты носил и помнил о доме.

— Фома, ты следующий раз бери её с собой, а то внука же еще даже ни разу не видела.

Я провёл пальцами по вышивке. Традиционный узор — птицы, цветы, солнце. Работа кропотливая, любовная.

— Спасибо, — тихо сказал я. — Передай ей… передай, что я очень ценю.

Когда Фома спустился вниз увидеть Машку, да Сашку на руках подержать, я потянулся, хрустнув суставами. Уваровка, моя маленькая вотчина, превращалась в некую промышленную зону. Это было приятно. Это давало тыл. День только начинался, а настроение было — горы свернуть.

Потом прибежал Ричард. Он ворвался в дом, когда я ещё завтракал.

— Егор Андреевич! — он был взволнован, глаза горели. — У меня идея!

— Доброе утро, Ричард, — я отхлебнул чаю. — Какая идея?

Он сел напротив, развернул на столе карту России.

— Смотрите. Мы обучили уже двадцать врачей. Они разъедутся по городам — Москва, Петербург… Будут оперировать, учить других. Это хорошо. Но этого мало.

Он ткнул пальцем в западную границу:

— Война придёт сюда. И здесь будут раненые. Тысячи раненых. Им нужна помощь немедленно, на месте. Если тащить их в тыл — большинство умрёт по дороге.

— Полевые госпитали, — кивнул я. — Да, это необходимо.

— Не просто госпитали! — Ричард встал, начав ходить по столовой. — Передвижные хирургические отделения! С эфирным наркозом, с инструментами, с обученными врачами! Мы можем оперировать прямо на поле боя, спасать тех, кто раньше был обречён!

Идея была здравой. В моей истории полевая хирургия появилась позже, но почему бы не ускорить процесс?

— Что тебе нужно? — спросил я.

— Время, — ответил Ричард. — И деньги. Нужно создать стандартный набор инструментов для полевого хирурга. Скальпели, щипцы, иглы, шовный материал. Нужны переносные столы для операций. Нужны запасы эфира, спирта, марганцовки. И главное — нужны обученные люди.

— Сколько времени?

— Три месяца на подготовку первого отряда, — прикинул Ричард. — Потом можно тиражировать.

— Хорошо, — кивнул я. — Я поговорю с Иваном Дмитриевичем. Он организует финансирование. Ты занимайся подготовкой.

Ричард просиял:

— Спасибо, Егор Андреевич! Вы спасёте тысячи жизней!

— Мы, — поправил я. — Мы спасём.

Днём меня пригласил к себе градоначальник Дубинин. Я приехал в его особняк, гадая, что случилось.

Глеб Иванович встретил меня в приподнятом настроении. Он выглядел моложе, чем обычно, глаза блестели.

— Егор Андреевич! — он пожал мне руку. — Проходите, проходите! У меня для вас новость!

Мы прошли в кабинет. На столе стоял графин с вином и два бокала.

— Что случилось? — спросил я, садясь.

Дубинин налил вина, протянул мне бокал:

— Центральная улица! Она полностью освещена! Все двадцать фонарей работают исправно! Вчера вечером я прошёлся по ней — Егор Андреевич, это сказка! Светло как днём! Люди гуляют, дети бегают, торговцы лавки до позднего вечера держат открытыми!

Он сделал глоток вина:

— А знаете, что самое важное? Преступность упала! Раньше по вечерам на этой улице грабили, резали. Темнота — лучший друг разбойника. А теперь? Светло! Городовому видно всё! За неделю не было ни одного случая!

— Это отличная новость, — улыбнулся я.

— И это ещё не всё! — Дубинин достал бумагу. — Помните, мы вводили систему контроля качества для детских колясок? Клеймо, проверка?

— Помню.

— Работает! — он хлопнул по столу. — Работает отлично! Мы прикрыли трёх кустарей, которые делали опасные подделки. Конфисковали товар, наложили штрафы. А честные мастера теперь гордятся клеймом! Говорят, что «тульское клеймо» — знак качества!

Дубинин поднял бокал:

— За вас, Егор Андреевич! За человека, который меняет Тулу к лучшему!

Мы чокнулись. Вино было хорошим, но я пил мало — голова должна была оставаться ясной.

— Глеб Иванович, — сказал я. — Это же только начало. Можно сделать больше.

— Что вы имеете в виду?

— Расширить освещение. Не только центральную улицу, но и другие. Особенно те, где торговля идёт. Это увеличит безопасность и оборот торговли.

Дубинин задумался:

— Это дорого…

— Но окупится, — возразил я. — Больше торговли — больше налогов. Меньше преступлений — меньше расходов на полицию и суды.

— А вы знаете, Егор Андреевич, вы правы, — кивнул он. — Я подам прошение губернатору. Попрошу выделить средства.

На следующий день на завод прибыл барон Строганов. Лично. С небольшой свитой, но без лишней помпы.

Я встретил его у ворот.

— Егор Андреевич! — он протянул руку. — Наконец-то встретились.

Мы пожали руки. Хватка у него была крепкая.

— Барон, — кивнул я. — Рад видеть вас в Туле.

— Я тоже рад, — улыбнулся он. — Очень рад. Знаете, после того, как мы по вашей рекомендации улучшили процент и качество выплавки, я подумал о том, что пора заимствовать те новшества, которые вы сделали тут, на оружейном заводе.

Мы прошлись по заводу. Я показал ему токарные станки с пневмоприводом, сверлильные станки для глубокого сверления, сборочные линии для ружей. Строганов смотрел внимательно, задавал вопросы, делал пометки в блокноте.

— Это революция, — сказал он, когда мы закончили осмотр. — Настоящая промышленная революция. Воронцов, вы понимаете, что делаете?

— Понимаю, — кивнул я. — Меняю производство.

— Не только производство, — покачал головой барон. — Вы меняете саму суть работы. Раньше всё зависело от мастера — от его силы, умения, опыта. А теперь? Машина работает за него. Мастер только направляет, контролирует.

Он посмотрел на меня:

— Я хочу предложить вам сделку. Большую сделку.

— Слушаю.

— Мои заводы на Урале. Железо, сталь, медь. Они работают по старинке. Молоты ручные, плавильни с вашей помощью улучшили. Теперь я хочу модернизировать само производство и