— Нормально, — сказал я. — Если можно, верхняя полка.

— Есть! Есть!

И я поехал. Путь недолог. К полуночи, точно, прибыл на Казанский вокзал. Встретили двое в штатском, вовсе не в костюмах с галстуками, а так полуспортивно, совершенно незаметные в толпе.

— Скворцов? Максим Андреевич?

— Я сам.

— Очень приятно. Прошу!

Приятная, даже любезная интонация. Говорил один, второй — ни слова, даже «здрасьте».

Сели в неприметный «Москвич-412»: молчун — за руль, любезный — рядом, я сзади. Впрочем, молчали все трое. Разумеется, я с расспросами не лез.

Между прочим, заметил, что мотор у рядового автомобильчика работал чуть ли не подобно самолету. Шут знает, что там было под капотом, но понеслись мы легко, мощно, ровно. По уже почти пустому Садовому кольцу до Таганки, оттуда на Волгоградский проспект до метро «Кузьминки», и там свернули во дворы.

Подъехали к одной из многих пятиэтажек, поднялись на четвертый. Вежливый чекист отомкнул дверь:

— Прошу.

Стандартная квартира-«двушка». Провожатый сказал:

— Располагайтесь. Белье, душ — к вашим услугам. Продукты на кухне. Ужинайте, отдыхайте, завтракайте. К вам придут. Вот ключ! Всего хорошего!

И оба исчезли.

Из любознательности я, конечно, обревизовал холодильник. Сверхъестественных деликатесов не ожидал — их и не было. Но сыр, масло, колбаса, молочное, консервы, кофе, чай… Это все свеженькое, аккуратное, запакованное. Фирма, черт возьми!

Не без удовольствия принял душ, поужинал. Выспался вволю. Приготовил завтрак, насладился ароматом кофе…

И тут щелкнул дверной замок.

Я не стал торопить события, подождал, когда пришедший войдет на кухню. Он и вошел: среднего роста шатен в джинсовом костюме. Во всем облике — нечто неуловимо располагающее к себе. Улыбнулся:

— Максим Андреевич?

— Я.

— Очень рад. Ваш тезка, Максим Петрович. Ну что ж, давайте знакомиться…

Глава 27

С самого начала Владимир Петрович произвел на меня очень хорошее впечатление.

При совершенной внешней неприметности — один раз увидел и позабыл, как выглядит — он умел подать себя. Очевидно, это входило в набор навыков оперативного сотрудника КГБ. Способность входить в контакт, в разговор, выжать из собеседника все по максимуму… Впрочем, в нашем случае из меня выжимать ничего не надо было, я не собирался ничего скрывать, прятать, и беседа наша носила совершенно доверительный характер.

— Можно на «ты»?.. — спросил он на третьей-четвертой фразе. Конечно, я не возражал, но сказал, что мне в ответ на «ты» перейти сложно.

— Ну и не надо, — легко согласился он. — Чайку сообразим на двоих? Хотя ты, я смотрю, решил на кофе приналечь? Ну и хорошо! А я, с твоего позволения, все же чаю выпью. Под это дело и потолкуем.

Так по-дружески он заговорил, а я охотно поддержал.

— Слушай, — сказал он, — ты, надеюсь, понимаешь, почему мы решили привлечь тебя? Нам нужен сведущий человек, который смог бы помочь нам решить ряд вопросов.

Я молча кивнул.

Конечно, я это понял сразу. Еще в Сызрани. Как-никак соображаю. Мягко говоря. И мне было несложно понять, к чему ведут ходы местных спецслужб вокруг меня. Да, вряд ли я конкретно мог сказать, как именно сложатся события. Но вот к такому их развитию, как сейчас, я был готов.

Владимир Петрович призадумался. Не картинно, не для ролевой игры. Нет. Всерьез. Я видел, что он размышляет над тем, как четче построить то, что хочет мне сказать. Нечто критически важное. А я, между тем, еще даже никакого отношения к КГБ не имею. Официально.

Не знаю, какие инструкции получил мой собеседник, но вот он поразмыслил — и решился.

— Ладно! — сказал, как отрубил. — Максим Андреич! Ты, понятное дело, пока еще не наш сотрудник. Это, правда, дело времени, но… Словом разговор наш на дружеском доверии. Понимаешь, о чем я?

— Разумеется. Ни слова, ни звука. Что прозвучало здесь, то умерло.

Владимир Петрович поощрительно усмехнулся:

— Иного и не ждал. Ну что ж, тогда разговор всерьез. Видишь ли, мы убеждены, что у нас серьезная утечка. Откуда-то льется информация к противнику. Прямых доказательств — никаких. Но по косвенным… ну, очень на то похоже, скажем так. Где-то течет, и мы не знаем, где.

Мысль моя сделала стремительный пируэт.

Так! Меня, похоже, хотят зарядить в какой-то научный центр, где, по мнению контрразведки, может быть утечка информации. И вероятнее всего, этот центр находится в Москве.

— Извините, Владимир Петрович, можно вопрос?

— Конечно.

— А что из нашей «Сызрани-7» протекало, тоже поначалу установили по косвенным признакам?

— Да. Это, знаешь, всегда становится заметно, даже когда еще ничего точно не установлено. По данным внешней разведки вдруг видно, что на Западе вдруг в каких-то там лабораториях начинают работать в том или ином направлении… Ну это точно наше направление! Наши разработки!..

— Теоретически они и сами могли бы до такого додуматься, без нас.

— Учитываем это. Но перепроверить не мешает. Отсюда начинается поиск: где могло прохудиться? И машина включается! А кто у нас ищет, тот всегда найдет!

И улыбнулся как-то так жестко, и в глазах промелькнула льдинка.

Я тоже ухмыльнулся в ответ. Что сказать? В нашем случае мы нашли — и никаких гвоздей. Победителей не судят. А вот теперь к нам приходит другой случай. И мне в нем отводится если не главная, то существенная роль.

— Значит, сейчас снова предстоит искать?

— Да. По предварительным прикидкам дырка у нас в одном или нескольких НИИ, схожих по тематике. Пока не знаем, где. Естественно, своя агентура у нас везде, но кое-где, считаем, надо усилить. Ты, надеюсь, уже понял, каким образом.

— Естественно, — спокойно ответил я. — Но есть встречный вопрос.

— Слушаю.

— Вы не думали, что «крот» не в самом научном центре находится, а в вашем аппарате? В научно-технической разведке, например?

Владимир Петрович уставился на меня не то, чтобы с любопытством — не пристало сотруднику КГБ глазеть так. Но с особым прищуром. Мол, а ты парень, не прост, зришь в корень…

Пауза.

— Почему такое мнение?

Как-то слишком замысловато спросил.

Я пожал плечами:

— Простая логика. Такому человеку гораздо проще выйти на контакт с противником. Там, где физик или химик будет это делать неуклюже, он же во всем этом как рыба в воде… Профессионал! Это же очевидно.

Он хмыкнул:

— Очевидно? Да для кого как.

И