— Полно, Костя, — по выражению лица царя было видно, что я недалек от истины. — Ты же знаешь, я полностью тебе доверяю. Поэтому даю тебе полную свободу действий. Единственно прошу, не забывай о цели всей этой реорганизации.

— Сокращение трат?

— Увы.

— И сколько же обещали сэкономить авторы сего прожекта?

— Почти десять процентов. Нет, от тебя я такой жертвы, конечно, не требую, но…

— Даю слово, что ассигнования сократятся на четверть!

— Ты серьезно?

— Саша, я тебе когда-нибудь врал?

— Нет, конечно. Прости.

— Да, собственно, не за что, — снова приняв беззаботный вид, отозвался я, но папочку на всякий случай прихватил с собой. Надо же знать, какая сволочь решила сунуть свой нос в мое хозяйство⁈

— Есть еще один деликатный вопрос, — спохватился Сашка. — Мне, право, не хочется заводить этот разговор, но…

— Дай угадаю. Речь идет о деньгах Дублинского банка?

— А как ты…

— Догадался? Тоже мне бином Ньютона! Сумма слишком большая, чтобы на нее не обратили внимания в министерстве финансов. И что же посоветовал тебе Брок?

— Бог мой, от тебя положительно нельзя ничего утаить! Ну раз уж ты и так все знаешь, что думаешь о том, чтобы перевести эти суммы в казну? Кстати, Петр Федорович сказал, что с нее следует выплатить призовые тебе и участвовавшим в захвате экипажам корветов. Твоя доля в таком случае составит…

— Я полагаю это несусветной глупостью! — довольно резко прервал я брата. — И вот почему. Эти деньги захватили ирландцы, права которых мы взялись защищать на Копенгагенской конференции. Кража уничтожит нашу репутацию не только среди фениев, но и по всей Европе.

— Но ведь это военная добыча, — не сдавался Александр.

— К сожалению, не наша. Что, впрочем, не мешает нам ей распоряжаться.

— Прости, я, кажется, совсем перестал тебя понимать. Что это значит?

— Все, в сущности, просто. Эти деньги доверили не российскому государству, а лично мне в управление. То есть в некотором роде это частное дело. Далее. Ты, верно, помнишь, мы с Рейтерном учредили эмеритальную кассу для отставных офицеров флота, но денег в ней прискорбно мало. В связи с чем у меня возникла идея создать полноценный пенсионный фонд, как некое товарищество, в котором будут собираться средства и пускаться в выгодные проекты, а прибыль от них делиться на всех вышедших в отставку по выслуге или полученным на службе увечьям. Тем более, что весьма скоро количество отставников существенно увеличится. В особенности среди адмиралов, штаб-офицеров и других высоких чинов.

— Скажу прямо, прожект весьма любопытный, хоть и неожиданный. Признаюсь, никак не надеялся увидеть в тебе столь глубокие познания в финансовых делах…

— Ну, знания на самом деле не бог весть какие, но, если у нас получится, в чем я, признаться, нисколько не сомневаюсь, полученный опыт можно будет распространить и на армию. В конце концов, офицеров там гораздо больше, стало быть, и капитал выйдет куда более значительным.

— Полагаю, эту идею следует озвучить на ближайшем совете министров.

— Почему нет. В конце концов, в России есть не только офицеры, но и чиновники, чье пенсионное обеспечение также далеко от идеала. В особенности у не достигших сколько-нибудь крупных чинов. Когда оно состоится?

— Завтра…

— Вот как! И что, если не секрет, планировалось обсуждать?

— Собственно ничего сверхординарного. Обычный отчет о проделанной работе, с особым вниманием о том, что мы только что обговорили.

— Сокращение трат?

— Именно.

— И, если бы я не приехал, эта красивая папочка с двуглавым орлом прилетела бы адмиралу Врангелю с твоей резолюцией — исполнить! Так?

— Ты всегда являешься к сроку, — улыбнулся в бакенбарды брат.

— И слава Богу, а то однажды ты меня женишь, а я и знать не буду.

— Ну не такой уж я тиран, — открыто засмеялся Александр. — Поэтому торжественно обещаю, что неволить тебя с браком не стану. По крайней мере, ближайшие два года, пока прилично носить траур.

— Давай отложим обсуждение матримониальных планов до лучших времен, — нахмурился я, внезапно поняв, что шутки на эту тему мне неприятны, — и вернемся к нашим баранам. Сиречь ирландским деньгам. Ты согласен с моим предложением?

По лицу Сашки было видно, что возможность получить миллион фунтов стерлингов здесь и сейчас не беря на себя никаких обязательств, прельщает его куда больше, нежели не вполне понятные ему схемы с пенсиями. Однако мои доводы, а также неожиданная покладистость в вопросе сокращения расходов обезоружили его. Тем не менее, сдаваться он не собирался.

— Полагаю, мы сможем вернуться к этому вопросу позже…

— Еще один момент, — решил я его дожать. — Учти. Раз деньги находятся в нашем банке, стало быть, мы их контролируем. Ирландия сейчас практически разорена. Там не хватает всего: от вооружения до продовольствия. Так почему бы нам не продать все это молодой республике или доминиону, это пока не ясно до конца, переговоры еще идут… Таким образом, наша репутация не пострадает, а английское золото останется в России и пойдет на развитие экономики.

— Хм… — задумчиво протянул он. — Брок говорил мне примерно то же самое.

— Только он хотел, чтобы деньгами распоряжались в Минфине и пустили их на обеспечение займов?

— Что в этом дурного?

— Я не доверяю нашим чиновникам вообще и Броку в частности. Его назначение, во многом случайное, было ошибкой, которую давно пора исправить.

— За что ты так не любишь Петра Федоровича?

— Даже не знаю… может за то, что он подумал, будто я продажен и предложил при твоем посредстве взятку?

— Зачем ты так? — немного смутился брат. — Призовые деньги вполне законны… Что же касается прочего, то, чем больше я нахожусь на престоле, тем более убеждаюсь в правоте отца. Все наши чиновники и генералы, так или иначе, воруют. Одни берут деньгами, другие борзыми щенками, третьи наживаются на подрядах и сделать с этим ничего нельзя. Такова уж природа человеческая!

— С последним утверждением я бы поспорил, но дело вовсе не в этом. Понимаешь, Саша, я готов согласиться, что наш министр весьма приятный человек и дельный чиновник. Беда лишь в том, что финансист он не важный и потому оказался не на своем месте. И если уж так ценишь, дай ему дело, с которым он справится. В министерстве Уделов или еще где…

— Что же в таком случае прикажешь делать с Адлербергом?

— Да что хочешь. В конце концов, есть еще Госсовет и Сенат.

— Ну хорошо. Брок и впрямь не всегда справляется и даже просил меня освободить его от оказавшегося