Теперь мне нужно было связаться с полковником Бережным. Сделать это, позвонить на лондонский номер, можно было прямо с улицы, из телефона-автомата. Не из всякого, но ближе к центру города таких хватало.

— Алло, это вице-консул Бережной?

— Да. Кто это?

— Это Николай из Копенгагена.

— Коля, ты? Хм…

Там, в своём Лондоне, полковник Бережной несколько замялся.

— А скажи-ка мне, Коля, — почти сразу нашёлся он, — какое было прозвище у нашего комроты в учебке?

Разговор пошёл в неожиданном направлении, и я немного растерялся. Но память майора Смирнова тут же включилась — и подсказала правильный ответ.

— Если ты о капитане Чеборидзе, то мы называли его Крокодилом.

Перед моими глазами встала картинка двухметрового усатого грузина. Тот крутил сапёрную лопатку, и в руках у него лопатка превращалась в размытое мелькающее пятно.

Я прогнал это ненужное сейчас майорское воспоминание, потому что Бережной уже кричал что-то мне в ухо.

— Коля! — бился в мембране его голос. — Коля, ты сейчас где⁈ Мне тут доложили о том, что произошло, в резидентуре и там ещё… Тебя, естественно, ищут наши. Кроме того, разыскивает полиция по всей Скандинавии. А ещё почему-то колумбийская мафия. И вдобавок какие-то африканские головорезы. Но награду за тебя обещают британцы…

Он замолчал, но лишь для того, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха.

— Что там, твою мать, у тебя вообще творится⁈

Я отодвинул трубку подальше от уха, но дальше Бережной молчал. Видимо, ожидал моего ответа. А может, свалился с сердечным приступом.

— Всё обстоит примерно так, как ты описал, — пришлось мне подтвердить описанную им картину. — Но я с этим разберусь. А звоню я тебе вот по какому делу. Надо продать партию бразильского кофе. Там примерно… — Я стал объяснять, сколько, где и почём.

— Чего-о-о⁈

Дикий крик Бережного прервал поток моей количественной и денежной информации.

— Какой кофе, Коля⁈ — вопил из трубки старый друг майора Смирнова. — Какие поддоны⁈ Какие торгпредство и «Совтрансавто», что ты несёшь?

Какие в этом Лондоне голосистые полковники КГБ, подумалось мне со злостью.

— Послушай, Игорь! — заорал я и себе так, что проходящая мимо старушка подпрыгнула от неожиданности. — По нашему основному вопросу, назовём это так, я работаю. И рассчитываю на успех. А сейчас для меня актуален этот сраный кофе! Это действительно имеет большое значение. Имеет для дела! Твою мать, просто поверь мне и помоги!

Я замолчал и отдышался.

— Давай, записывай номер, — добавил я уже поспокойней.

Бережной что-то пробурчал. Я продиктовал номер Леонардо, он записал.

Поверил ли мне всё-таки Бережной, станет ли заниматься тем, о чём я попросил, было непонятно. Что мне делать, если таки не станет, я не представлял.

Ещё только подходя по обшарпанному отельному коридору к своему номеру, я услышал, что телефон за дверью просто разрывается. Я заскочил внутрь и схватил трубку.

Это был Вася. И новости у него были плохие.

Он поговорил с Ириной Гордиевской, но его предостережение не сработало. Ирина не вышла на работу. Гордиевский по этому поводу молчал. Вася сразу обратился к частному детективу — из своих, прикормленных и надёжных. Отыскались свидетели того, как вечером в нашем районе некую женщину запихивали в автомобиль. Номер никто не запомнил, но сам автомобиль описали хорошо.

Дальше всё стало понятно: Ирину похитили колумбийцы.

Глава 23

Колумбийская мафия сделала свой ход. И для меня это значило, что пришла пора встречаться с африканцами.

Если бы я в своё время не узнал, где поселились Гиена и его эфиопская банда, то, возможно, смог бы отыскать их логово по запаху. Смердело оттуда так, что слышно было уже в подъезде, а то и на улице. И когда я оказался внутри, самым трудным было не держать на прицеле сразу четверых. А не свалиться в обморок от вони.

Сам я не сказать что эталон чистоплотности и порядка, но то, что творилось у этих ребят, было просто уму непостижимо. Жилище их представляло собой натуральную помойку. Среди грязного тряпья, мусора разной степени несвежести и пыльных наслоений на полу валялась одежда и обувь. Как можно что-либо здесь отыскать, знали только африканские боги.

На кухню я заглянул мельком — проверил, нет ли там кого-нибудь ещё. Мне хватило, там было похлеще. Среди гор объедков и грязнейшей посуды тараканы делили сферы влияния с мухами. Казалось бы, какие мухи зимой в Скандинавии? Но они тут имелись, причём в немалом жужжащем количестве.

Но это были детали, пришёл я сюда не для проверки санитарного состояния помещений.

Эфиопы замерли там, где их застал мой внезапный приход. Двое сидели на диване, сам Гиена напряжённо глядел с широкого кресла. Ещё один тип примостился на полу среди мусорных куч. Оказался он там оттого, что при моём появлении запаниковал и ринулся в окно — забыл, видать, что он не у себя на родине и здесь в окнах бывают стёкла. В стекло он и стукнулся головой — хорошо хоть не разбил и не перерезал себе горло.

Телевизор орал у стены, рекламировал какие-то моющие средства. Это было несколько в тему, но мне всё равно пришлось выдернуть провод из розетки. Потому что надо было поговорить.

Я подобрал валявшийся возле двери табурет, протёр его чьей-то пёстрой кофтой. Поставил в дверном проёме, уселся.

Пистолет я не убирал, но Гиена догадался, что пускать его в дело я не собираюсь — по крайней мере, пока. Это придало жиробасу некоторой уверенности. Ужас в его заплывших глазках сменился облегчением. Кресло под ним застонало, когда Гиена пошевелился.

— Денег ты, видимо, не принёс, — сказал он.

Вместе с уверенностью к нему вернулась и наглость, у таких личностей эти свойства неразлучны.

— Ты догадлив, Большой Джоу, — ответил я.

Он наморщил лоб, соображая, иронизирую я или же говорю