Что с ним всё в порядке, я услышал — в самом прямом смысле слова — метров за двести: из приоткрытой двери дворницкой доносился богатырский храп. Вглядевшись в мотылявшееся туда-сюда полотно, я поёжился и перешёл на бег: неужели это мы вчера так плохо закрыли? Или всё же прапор ночью куда-то таскался?

Кто бы ни был виновен, комната, конечно, вымерзла капитально. Хорошо, что Барин так и лежал на своём топчане прямо в телогрейке и криво подшитых валенках. Прям очень криво. Сам старался, что ли? Я попытался захлопнуть дверь, но не преуспел: за ночь в притвор надуло позёмки. Немного, с первого взгляда и не заметишь, но снег уже успел прихватиться, пришлось потратить несколько минут на выскребание. Ощупав все стены по очереди, я так и не сумел определить ту, за которой находилась печка. Идти в подъезд не хотелось, тем более, что топка явно прогорела давно, просто подбросить не получится, а разжигать такую большую дуру (в бараках обычно одна или две печи на весь дом) я не умел. Будем надеяться, что кто-нибудь из жителей дома тоже замёрзнет и спустится. К печке спустится, а не к дворнику… потому как от дворника в данный момент толку было бы немного.

Призвав на помощь мамин опыт по подъёму меня самого — как самый свежий в памяти, я начал с банального «Вставай!». Нужно ли говорить, что успехом все эти нежности не увенчались? Я и орал, и командовал, и тряс за ворот, и уши тёр — бесполезно. Вот бы водически! Но и тут облом: из посуды в конуре можно было использовать разве только пустые бутылки, но вот вода… этого тут не водилось принципиально. Здесь и в основной-то части дома водопровода, уверен, нет, вёдрами с колонки таскают, а уж в этом сарае…

Стукнув себя по лбу, я выскочил наружу, сгрёб хорошую жменю снега, ломанулся назад. Высыпал половину на искривлённое жутковатой гримасой лицо прапора, а остаток, чуть помедлив, запихал ему за пазуху. И прихлопнул, примерно как пацан-индеец картофелину раздавил в старом фильме.

Сработало! Барин медленно открыл глаза, постепенно включаясь, сел, хватанул воздух ртом — а я приложил его по груди ещё раз! Наслаждайтесь, бесплатно.

— Ты чего это… паря⁈ — выдавил дворник, багровея всем лицом.

— Вставай, поднимайся, рабочий народ, — продекламировал я, отодвигаясь на всякий случай вместе с табуретом. Хотя, смысл? Тут комнатёнка такая, что как ни расходись, всё равно чуть не в обнимку сидеть будешь.

— Борзый ты не по возрасту, как я погляжу, — пробурчал прапор, вытираясь рукавом и отряхивая снег с одежды.

— Ну не станешь же ты бить человека, который тебя вчера из сугроба вытащил и в тепло пристроил? Тебе же, надеюсь, не настолько жизнь надоела, что прям вот и замёрзнуть готов?

Барин молчал, сосредоточенно сгоняя скупыми рваными движениями снег с лежанки на пол.

— Не настолько. Спасибо, — выдавил он, наконец. — Ты по делу?

Ещё и этого уговаривать… не, «я столько не выпью»! Потому, я сразу же перешёл на Голос и изложил диспозицию десятком рубленых фраз. Нет, изначально-то я собирался вести себя тактично, «вынести идею на всенародное обсуждение», но вся эта кутерьма с поисками клиента так меня, честно говоря, достала, что моральных сил миндальничать не осталось совершенно.

— А самое главное — даже не думай пить! Тебе вообще, кстати, по условиям досрочного освобождения не запрещено разве? — Барин покаянно кивнул. — Вот видишь? И так есть кому тебя закопать, хоть сам не старайся!

Почему-то захотелось подняться на ноги — синдром агитатора, трибуна зовёт? Встать-то я встал, а вот пройтись было негде, разве только за дверь выходить и вещать с улицы.

— Короче, так: веди себя прилично. Сиди тихо, жди. Работай как следует, чтоб участок блестел, как у кота яйца — вдруг характеристика понадобится, или, там, не знаю, отзывы от народонаселения. С бабками здоровайся! Все должны быть довольны! Надеюсь, недели за две всё образуется. Мы договорились? Могу на тебя рассчитывать?

— Вот те крест, — выдохнул Барин и вдруг мелко перекрестился. Причём — неправильно, в другую сторону, католическую. О-ля-ля! Да он полон сюрпризов! Допытываться, однако, не стал: хватит с него на сегодня. А с меня — так и тем более. Не в этот раз.

Глава 21

После уроков я — в кои-то веки никуда не надо! — решил пройтись с Иркой. Типа проводить. А то что это получается — бесплатно «женихом и невестой» дразнят, что ли? Непорядок, надо соответствовать народным чаяниям. Хотя, вообще-то уже и не вспомню, когда кто-то прямо вот навязчиво дразнился — в лицо, по крайней мере. Даже всякие обидные Иркины прозвища как-то потихоньку отмерли, что интересно! Хочется погордиться — явное отличие от «моей» истории налицо, и причиной тому, скорее всего, я. Новый. Надеюсь, это положительное изменение, так ведь? И пусть главным сдерживающим фактором для всех и всяких являются незримо стоящие за моей спиной «заводские», не важно: результат есть результат.

У меня вообще неделя результатов: Барин, не успев толком обжиться в своей комнате (ему даже дали однушку, без соседей!), свалил на «дальний кордон», в другую область, Тюменскую. Там ещё только самое начало, нулевой цикл. Эта шарманка года на три, не меньше — идеальный вариант в его положении: почти уверен, что тут всё окончательно забудется, пока он там комаров кормит. Глядишь, и технарь закончит параллельно.

Даже удивительно, насколько гладко проскочил весь мой «проект» — проблемы с самим прапором оказались последними. Дядя Витя, как мне кажется, всё же меня подстраховал с общагой — уж очень быстро у Кости всё получилось, положительным решением он меня обрадовал уже в выходные — позвонил домой, не поленился. Ну и я устроил алаверды — демонстративно горячо и громко благодарил его при всех на следующей тренировке.

Вопрос с пропиской тоже решился, видимо, ещё до того, как получилось устроить всё остальное. Барина просто отправили в паспортный стол прямо из общаги, в приказном порядке, и он управился сам, я даже и