— Андрей, а я пока не в твоём роду, чтобы ты мне мог указывать, — всё-таки ответила мне чертовка. — Я больше не твоя.

И голос у неё такой звонкий, милый, нежный. Кажется наивным, но ведь понятно, что это не так. Просто суккуба взяла облик ангела, но от этого она не стала менее наполненной тьмой демоницей. И как же вот такое сочетание срывает башку!

И почему мужчины чаще всего западают именно на таких женщин? Ведь ясно: стоит проявить малейшую слабость — и они тут же поглотят, сделают из мужчины угодливое бесформенное и бессодержательное существо. Эти женщины ломают судьбы ещё молодых, неопытных мужчин. А потом те, становясь матёрыми хищниками, поедающими женские сердца, словно мстят всему женскому полу.

Однако, смею надеяться, что я уже опытный мужчина, которого это не проймёт. Хотя в прошлой жизни я знал седовласых мужиков, которым бес в ребро так стучал, что они ради таких вот чертовок бросали семьи.

— Мира, сестра придёт к тебе, и вы поговорите. Но это будет чуть позже. Приготовь нам еду: наверняка твоя сестра проголодалась, — сказал я, приказывая Мирославе.

Но мать моего сына готова была быть рядом и помогать мне. Обязалась лично кормить меня. Вот пусть и кормит. и сама кормится с моего стола так, как ей угодно. Но ее муж… Вот живу, словно бы в реалити-шоу снимаюсь. Есть камеры?

Бледа проводила взглядом сестру, и я заметил: к Мирославе она относится не столь холодно, как казалось. Скорее даже боится общения с сестрой. А глаза тоскливые. Была бы ее воля, не довлели бы правила, обняла бы сестренку, да с племяшкой посюсюкалась. Но, нет, нельзя. Тогда вообще, почему она тут, раз нельзя?

— Для чего ты пришла? Как получилось, что поистине красивая молодая женщина без мужского сопровождения проделала столь неблизкий путь? — спросил я.

Бледа выцепила из моего вопроса нужную ей интонацию. Расслышала-таки мой невольный комплимент. Ну так мужское начало во мне бурлило.

— Ты все еще находишь меня красивой? А когда я рыдала и сама выпрашивала тебя, чтобы взял меня себе в жёны, ты отказал. Но на празднике Купалы именно ты меня нашёл. Ты! И тогда отбил меня у своего брата, овладел мною впервые. И все… словно бы ничего и не было, — с обидой в голосе говорила девушка. — Что? Доказал своему брату, что сильнее и удачливее его? Унизил его через меня?

Ох ты ж! А тут целый клубок эмоций, старые обиды, причем и у моего реципиента и у брата моего вовсе фундаментальная вражда. Не зря же я увидел именно в Добряте своего, на данный момент, главного врага. С такими то «светлыми» отношениями между братьями — не мудрено.

А вообще интересный у них, получается, уже у нас, праздник Купалы: и тамада отличный, и конкурсы занятные. Девушки убегают обнажёнными, или только в легких рубахах, просвечивающихся в свете от костров, в лес, а парни кого догонят — того и любят. Как в том анекдоте… Бежит петух за курицей и думает: «Эх, догоню и как… оттопчу». А курица убегает и только беспокоится: «Не сильно ли я быстро бегу». Что-то вроде этого и на Купалье.

И вот тут не понять, где больше разврата: среди ромеев или всё-таки славянская эротика опережает цивилизованных похотливых соседей. Наша-то всегда ближе к сердцу и другим органами. Она чище, задористее, правдивее. Пусть и там и здесь все заканчивается одним и тем же.

— Ты действительно пришла поговорить именно об этом? — спросил я. — Хочешь праздник обсудить?

Девушка замялась. По всему было видно: тема ей набила оскомину. Получается, мой реципиент оставил на судьбе девицы отпечаток. Поймал себя на мысли, что на этот документ я бы с удовольствием поставил свою личную печать, и штепсель и расписался бы на каждой странице.

— Твой брат приказал тебя убить, — после продолжительной паузы, будто окунувшись в омут с головой, сказала Бледа.

Она посмотрела на меня, видимо, пытаясь найти бурную эмоцию. Но я был спокоен: что-то похожее предполагалось.

Конечно, я думал о ситуации с соседями и с теми, кого ещё с натяжкой мог назвать родичами. Приход в регион сильного отряда — да ещё во главе со мной, так или иначе претендующего по праву рождения на достойное место в иерархии власти древлятичей, — должен был вызвать реакцию. Вот только убить? Не сильно ли?

— Рассказывай подробнее. Что слышала и как меня предполагают убивать? — сказал я, удобнее располагаясь на поваленном дереве, которое служило пока лавкой у массивного стола.

Именно здесь, рядом со строящимся большим домом, я чаще всего и отдыхал. Тут у меня и столовая и рабочий кабинет. Правда ни одного листа бумаги нет, ни чернил, ни перьев. Но пять восковых табличек в наличии. И если уж обязательно о чем-то себе напомнить, или позаниматься письмом и чтением, использую их.

— А ты стал другим. Таким уверенным, сильным… Правильно Добрята тебя боится. Чует, что не совладать ему с тобой, — сказала Бледа, посмотрела на меня ведьминскими глазами.

А потом она даже несколько вульгарно приподняла полы своей рубахи, словно та мешала ей присесть рядом со мной. Стройные белоснежные ноги явились моему взгляду. И было ясно: приём у девушки отработан до совершенства.

Пришлось проглотить очередной ком в горле. И пусть во мне бурлили эмоции — я был готов подхватить эту женщину на руки и унести хоть к ближайшим кустам, — силы воли и самоконтроля хватало, чтобы этого не сделать.

— Теперь я тебе нравлюсь? Я училась чувствовать мужчин: когда я нравлюсь им и когда они меня хотят. Вот и твой брат меня хочет. Вот только, когда получает своё, сразу становится грубым. И ты… Ты же хочешь меня? — вопреки своим заявлениям, девушка все же сомневалась.

Не могу представить, чтобы девушка в будущем рассказывала, как спит с родственником мужчины, которого сейчас пытается соблазнить. Такие разговоры отталкивают. Но лишь немного.

И, может, хватит мне отыгрывать роль аскета? С Данаей не возлёг, не пожелал беременную женщину беспокоить своей похотью. После, по сути, отверг Мирославу. Если в этом обществе всё так просто и можно утолить желания, не обременяя себя узами Гименея, то почему бы и нет.

— Пошли со мной! — сказал я, не предоставляя девушке возможности ответить, взял её за руку.

Она — с испугом и одновременно с радостью в глазах — не сопротивляясь, поднялась и пошла. Мы молчали. Я увёл её в камышовые заросли, где был один интересный островок, который